Данайцы, дары приносящие

Есть люди, которые даже во время всемирного карантина умудряются влипнуть в какую-нибудь историю. Вот в какую ситуацию попала моя подруга, о чем она мне и написала в письме

Студенческая подруга Нина (после защиты кандидатской, для студентов и коллег — Нина Константиновна), давно уже вырастила и выучила детей, они переженились и разъехались. Нина живет вместе со старенькой мамой Надеждой Петровной восьмидесяти пяти лет, тоже бывшей преподавательницей вуза. В последние пять лет она еще перевезла к себе тетушку, младшую сестру мамы, Ольгу Петровну, которой семьдесят пять.

— Как ты с ними? Не ссоритесь? — как-то спросила я ее.

— Ссоримся, каждый день, но что делать, — вздохнула Нина. — Тетю Олю бросить не могу, она совсем одна. С другой стороны, мне до пенсии при нынешних законах еще пахать и пахать, а они, пусть и ворчат друг на друга, но хотя бы друг за другом приглядывают…

У Нины, ее матери и тетки есть в собственности довольно приличная изба в деревне — бывшее родовое гнездо обеих сестер, которое строил еще до войны их отец, и в котором они выросли. Я была в гостях в этом доме в студенческие годы, когда в нем доживала свой век бабушка Нины, а ее мама и тетушка уже перебрались в город. Нина тогда навещала бабушку на каникулах.

Дом добротный, с печкой, тремя небольшими комнатками, с прихожей и сенями, теплый зимой, прохладный в жару. Вокруг дома заросли сирени, черемухи, акаций, ранетки, да еще и огород, который «взглядом не обшаришь». Словом, по нынешним временам настоящее родовое поместье. Вот вокруг этого поместья и развернулась целая история как раз во время карантина.

Родовое «поместье»

— В последние годы это уже не тот дом, который ты когда-то видела, — начала свой рассказ Нина, — пришлось и крышу ремонтировать, и крыльцо, и баню. А с каждым годом это все трудней. Добираться далеко, магазин там только один, связь плохая. Словом, еще до всякого карантина решили мы дом продать, а на вырученные деньги расширить жилье в городе — доплатить и купить квартиру побольше. Разумеется, соседей в деревне известили об этом. Когда только объявили самоизоляцию, мы решили, что потратим это время, чтобы привести дом в порядок, придать ему «товарный вид», как говорит наша риелтор. Закупились, собрали все необходимое и переехали, благо дрова у нас были в запасе и печка работает исправно.

И еще я попросила у своего заведующего кафедрой написать мне на всякий случай справочку, что мне необходимо наведываться на кафедру по производственной необходимости (после я не раз себя похвалила за эту предусмотрительность, когда меня останавливали гаишники на дорогах). Поскольку я сама много лет за рулем, и машина у нас своя, весенний переезд особых хлопот не доставил, дело привычное.

В этот раз мы заметили, что у нас появились соседи. Семья, муж Марко, жена Индира и две их дочери-школьницы. Не знаю, какой они национальности, да и какая разница. Индира, приветливая молодая женщина, без единого переднего зуба, но с очаровательной улыбкой и на последнем месяце беременности третьим ребенком, на следующий же день пришла знакомиться. И тут же спросила о доме. Та изба, которую они снимали, им не нравилась, им хотелось такой дом, как наш, а в магазине она узнала, что мы будем продавать. Она попросилась в гости — посмотреть дом изнутри.

Видимо, дом ей понравился, потому что на следующий день в гости к Индире и Марко приехали то ли родственники, то ли представители диаспоры, в общем, какие-то именитые люди — все в золотых кольцах, браслетах, богато одетые и на новенькой машине. Они тоже попросили разрешения посмотреть дом, и, оглядев его снаружи и внутри, гость Индиры и Марко, мужчина необъятных размеров, предложил мне цену, вдвое меньшую, чем мы заявили в объявлении на продажу. Предупрежденная риелтором о таких эксцессах, я ответила, что тогда нам нет смысла продавать, и мы оставим все, как есть.

Дня два соседи нас не беспокоили, а на третье утро, неожиданно рано, в гости пришла Индира — нарядная, все платье в блестках, с какой-то немыслимых размеров матерчатой розой на плече, она вежливо поздоровалась, а потом наклонилась и подняла мешок муки килограммов на двадцать.

— Это тебе! — она с размаху бухнула мешок на столик во дворе. Еще раз наклонилась и добавила огромный пакет с какими-то крупами, рожками, супами, подсолнечным маслом и т. д. (Как она все это доволокла до нашего крыльца — загадка).

— Индира! Ты с ума сошла? — закричала я. — Ты ж вот-вот родишь!

— Это все тебе! — радостно сообщила Индира и убежала домой, пока я не опомнилась.

И тут моя мама, видевшая всю эту сцену через окно, переглянувшись с сестрой, иронично заметила: «Бойтесь данайцев, дары приносящих…».

Куда девать «дары»?

Конечно, продукты во время карантина, да еще в таком количестве, очень бы нам пригодились. Хозяйка местного сельпо, едва узнала об эпидемии, забаррикадировалась в своем сельпо и продавала только хлеб и молоко, два часа в день.

При взгляде на индирины «дары» я успела подумать, что, слава Богу, теперь можно целый месяц не выезжать за продовольствием в райцентр, но едва протянула руку к мешку с мукой, властный голос тетушки остановил.

— Нет! Не трогай руками! — завопила тетя Оля, вылетая на крыльцо. — Ты что — не понимаешь? Мука, крупы, масло — все это заговоренное! На порчу!

Я давно не удивляюсь на свою тетушку. Какие только метаморфозы не происходят с людьми при поворотах истории! Тетя Оля, всю жизнь работавшая в райкоме партии, после путча в начале девяностых переквалифицировалась и стала истовой прихожанкой, а во всякие приметы, сглазы и порчи она и прежде верила.

— Возьми перчатки и аккуратно перенеси все это в машину! — скомандовала она. — Отвезешь все это батюшке Василию из прихода в соседнем районе, у него большая семья, они еле выживают. Это будет доброе дело, и никакая напасть к нам не пристанет!

Не то чтобы я поверила в «порчу», скорее, в опасность вируса. Я машинально выполнила тетушкино указание и окольными дорогами, чтобы не задеть чувства Индиры, если она заметит меня с ее сумками в машине, отправилась по указанному тетей Олей адресу.

Часа через три, проклиная проселочные дороги, указатели, пустые улицы деревень, а также всех данайцев, я, в конце концов, добралась до батюшки Василия. С его помощью выволокла на крыльцо его дома все дары и, получив от прослезившегося священника благословение, отправилась обратно.

Приехав, обнаружила такую картину: мама и тетя, надев старые телогрейки, старательно выметали весь мусор от дома и со двора. А там, где они еще не мели, по периметру дома и огорода виднелась желтая дорожка пшенной крупы.

— Я же говорила, что на порчу сделано! — торжествуя, отрапортовала тетушка. — Кто ж просто так рассыплет столько пшенки вокруг дома, да еще на огороде!

Передав тете Оле святую воду и церковные свечи от благодарного батюшки, я, наконец, вернулась домой, уставшая, голодная и злая.

Принцип бумеранга

На следующий день тетушка обошла весь дом изнутри и снаружи, шепча молитвы и крестя углы церковной свечой, потом еще побрызгала во всех углах и на огороде святой водой и только после этого успокоилась.

Несколько дней мы не видели своих соседей, только девочки и какая-то пожилая женщина входили и выходили из ворот. А потом пришла сама Индира, но уже без живота, очень бледная.

— Индира, что с тобой? Где ребенок? Ты родила? — спрашиваю ее.

Индира — в слезы:

— Девочка родилась мертвая, я сама чуть не умерла. Зря я на вас порчу наводила, — признается она.

— А зачем ты это делала? — удивилась я.

— Я думала, вы все уже старые, умрете, дом останется, и мы просто заселимся, и денег платить не надо, — простодушно объяснила она. — А видишь, как вышло. Видимо, вы уже заговоренные, у вас защита…

Развернулась и отправилась домой. Хоть смейся, хоть плачь над всеми этими суевериями!

— Принцип бумеранга, — задумчиво подытожила мама за чаем, — что посеешь, то и пожнешь…

— Это молитвы батюшки Василия! — возразила тетя Оля. — Это его защита сработала.

Я не спорила с ними. Просто вспомнила, как Индира поднимала двадцатикилограммовый мешок с мукой и такой же по весу пакет с продуктами, и подумала, что беременным этого делать нельзя.

Юлия Струкова

Читайте также на сайте:

1. Что с нами происходит?
2. В армию с электронной картой
3. Возрождаем традиции
4. Приоритетный национальный проект «Голодная старость»
5. ТРУДное дело
6. Правовой беспредел на территории Томской области продолжается!
7. Фейковая «демократия» и «управляемый хаос»
8. Внутри кварталов
9. Ушла из жизни журналистка Ольга Иовлева
10. Томские призеры