Андрей Соколов: «Если человека что- то волнует – значит, он существует!»

Ведущий нового мистического шоу Первого канала «Черно-белое» дал откровенное интервью.

Скоро на Первом канале стартует таинственный проект «Черно-белое». В нем примут участие как люди с экстраординарными способностями, так и простые граждане, трудные жизненные обстоятельства которых тре­буют экстренного вмешатель­ства профессионалов. В роли ведущего выступил известный актер и режиссер Андрей Со­колов.

Немногие артисты умеют реа­лизовать себя столь разносторон­не и быть успешными во всем, за что бы ни брались. Главная роль в фильме «Маленькая Вера» сдела­ла его настоящим секс-символом СССР, а за работу в картинах «Письма в прошлую жизнь» и «Бездна, круг седьмой» он полу­чил призы за лучшую мужскую роль. Не многим известно, что в сериале «Адвокат», «откатав­шем» на НТВ целых восемь сезо­нов, Андрей Соколов не только сыграл главную роль, но и был режиссером и продюсером. А по­том снял свой полнометражный фильм «Артефакт», получивший призы международных фестива­лей. Ко всему прочему, Соколов уже почти двадцать пять лет ра­ботает в одном из самых люби­мых и знаменитых московских театров – «Ленкоме».

Мы хотели поговорить с Андре­ем Соколовым о новом телепро­екте. Но увы – до первого эфира «Черно-белое» шоу закрыто заве­сой тайны. Однако с таким разно­сторонним человеком всегда есть, о чем поговорить.

– Не хотелось бы вас му­чить вопросами о «Маленькой Вере»…

– Ну, почему же – помучайте!

– Я думала, для вас это тема давно в прошлом. Что уж греха таить – с тех пор, как эта карти­на вышла на экраны, вас счита­ют российским секс-символом, а женщины испытывают к вам крайнюю симпатию. Вам это мешает, помогает – или это вас не трогает?

– Если бы меня это не трогало – смысл бы в жизни пропал. Если человека что-то волнует, задева­ет – значит, он существует. Как я к этому отношусь? Да нормально: это часть моей профессии. И я бы соврал вам, если бы сказал, что это меня не трогает. В конце кон­цов, известность – результат мо­его труда, бессонных ночей и так далее. Поэтому очень приятно, что это есть. Спасибо большое.

– После «Маленькой Веры» у вас был просто колоссаль­ный успех – ведь в чем-то это был ключевой фильм, ломаю­щий советское стереотипное сознание. Была огромная по­пулярность, поклонницы за­брасывали вас письмами, а по­том раз – и тишина. Как вы это переживали?

– Знаете, по счастью, тишины никогда не было. Но я прекрасно понимаю, что жизнь – как зебра, и есть моменты накопления, а есть – отдачи. Был, к примеру, со мной случай, после чего мы придумали проект «Адвокат», который долго шел на НТВ. Ехал я как-то на ма­шине, останавливает меня гаиш­ник и спрашивает: «Кем работа­ете?» Я думаю: «О, дожили! Надо срочно что-то придумать». Так по­явился сериал «Адвокат» – и сразу решился вопрос узнаваемости…

– А что сегодня в планах?

– На сегодняшний день я в за­пуске. Осенью буду снимать пол­ный метр, рабочее название «Па­мять осени» – этакий парафраз «Вишневого сада».

– А от чего вы больше полу­чаете удовольствие – игра в театре, в кино, режиссура? И какая режиссура: кино- или театральная? Вы ведь и спек­такли ставите…

– Для меня есть такое понятие: интересен проект или нет? Пото­му что в нашей профессии есть ре­месло – никто этого не отрицает. Многое из того, что сейчас идет на телеэкранах – это просто ремесло и зарабатывание денег. Дай Бог, чтобы за это было не стыдно! Но есть еще и такое понятие, как ис­кусство – то, что ты делаешь для души, для себя, для будущего, для того, чтобы тебе «не было мучи­тельно больно за бесцельно про­житые годы»…

– Вам опыт актера, навер­ное, помогает в режиссерской работе?

– После того, как я закончил ре­жиссерский – нет более послуш­ного актера, чем я! Я хорошо знаю, насколько это непросто. Поэтому все эти актерские «закидоны» – если они и были раньше – оста­лись в прошлом, до учебы на Выс­ших режиссерских курсах. Если я на площадке как актер – значит, я и веду себя как актер. Мозги от­ключаю, не лезу, куда не надо… И получаю огромное садомазохист­ское удовольствие от наблюдения за режиссером: как у него «болит голова», как он, бедный, мучается! Потому что актер пришел, отрабо­тал и ушел, а у него двадцать пять часов в сутки голова болит!

– Cудя по вашим словам, вы – самый послушный актер. А какой вы режиссер?

– К сожалению, я знаю все ак­терские хитрости, поэтому им со мной на площадке сложно: меня нельзя обмануть. Я знаю многое, и даже то, о чем они не подозре­вают! Периодически я ведь еще и продюсерские функции на себе тащу, поэтому здесь уже кто по­пал – тот попал… И мне приятно, что с людьми, которыми я ра­ботал, работаю и, надеюсь, буду работать, мы всегда находим об­щий зык. И хотя я понимаю, что в смысле достижения цели я – дик­татор, при этом все же я – слыша­щий человек. Я абсолютно адек­ватно отношусь к проявлению любой позитивной и созидатель­ной инициативы…

– А как по-вашему, нужно или не нужно зрителям знать подробности жизни артистов, какие они люди, какие у них характеры?

– Еще великие говорили: «когда б вы знали, из какого сора растут стихи…». Здесь та же ситуация. Я помню замечательные слова Ана­стасии Вертинской, что «актер не должен опускаться до уровня кух­ни». Чем меньше зритель, будет знать об актерской кухне и чело­веческой сущности – тем лучше. Хотя, люди все равно вольно или невольно идеализируют артиста, смешивают его с тем образом, ко­торый он играет…

– У вас тоже были случаи идентификации вас с вашими героями?

– Помню совершенно уни­кальный случай! На экраны вы­шел фильм, который назывался «Охота на асфальте», где я играл эдакого отморозка, который со своей компанией грабил на доро­ге дальнобойные машины, убивал людей, и все в этом духе. А года за полтора-два до того достаточ­но шел фильм «Близнецы», где я играл мента. И вот еду я как-то на машине, меня останавливает гаишник и говорит: «Определяй­ся, давай: ты с нами, или как?» Я говорю: «В смысле?» А он: «То ли ты бандит, то ли наш!» Я опешил: «Ребята, это же работа!» – «Какая работа? Давай, чтобы этого боль­ше не было!» Человек совершенно искренне был убежден в реально­сти происходящего на экране. С одной стороны – это здорово, что он настолько в это поверил и при­нял меня за того «Мироныча». С другой стороны – это как раз и есть оборотная сторона актерской профессии…

– При этом вы старатель­но оберегаете от прессы свою личную жизнь, семью…

– Я считаю, что даже у публич­ных людей должна быть зона лич­ного пространства. Это первое. Второе: вокруг меня – люди раз­ные, кому-то я нравлюсь, кто-то меня ненавидит. То, что связанно с моей профессией и вниманием по отношению ко мне, должно ка­саться только меня, а не отдавать рикошетом по близким людям. У них своя жизнь и, я считаю, они вправе существовать в ней ком­фортно и без ограничений.

– Вы сказали, что кто-то, быть может, вас ненавидит… А вообще, ненависть – это нормальное человеческое чув­ство?

– Она, конечно, разрушает. Не­даром ненависть, как говориться, сыграть нельзя – можно изобра­зить гнев, страх… А ненависть – это всегда поступки. Если ты про­сто ненавидишь и находишься в таком психологическом стрес­се – то, в конечном счете, кроме разрушения самого себя это тебе вряд ли что-то даст. Понимая, что такие чувства неизбежны – пред­почитаю худой мир доброй ссоре. Самая лучшая война – та, которой удалось избежать. Но если она все-таки началась – на террито­рии противника даже выжженной земли не должно остаться!

– Вы играли в фильме «Баль­заковский возраст, или Все му­жики – сво…». Что вы думаете по поводу того, что «все мужи­ки – сволочи»?

– Могу согласиться, а могу на­оборот – прямо сейчас убедить вас в том, что этого просто быть не может! Все относительно. Все идет «родом из детства» – какие ты книжки читал, какие фильмы ви­дел – такое у тебя на сегодняшний день мировоззрение, и такую ты для себя внутреннюю базу подвел.

Читайте также на сайте:

1. Новогодний бал томских кадетов
2. Уникальное издание в подарок
3. Кармина Бурана
4. Зоопарку нужен дом!
5. Тысяча и одна выставка Ольги Вакариной
6. Иосиф Кобзон: «Сцена – это наркотик. Надо бросать…»
7. Международный день музеев. Музей истории Томска
8. Родом из Сибири
9. Владимир Винокур: «Завтракать хожу к маме»
10. «3D Воображариум»