Чем провинилась «Бхагавад-гита», или Почему мне Истина дороже

Недавно в Томск для проведения лекций и консультаций приезжал один из главных российских сек­тоборцев Александр Дворкин. Где он в частности прочитал лекцию в семинарии о современных сектах. Почему профессор-сектоборец приезжал именно в Томск? От­вет прост. Именно наш город про­славился сначала на всю страну, а потом и на весь мир особо ожесто­ченной борьбой с кришнаитами.

Напомним, в прошлом году «ан­тисектантский отдел» при Томской епархии Русской православной церкви (РПЦ) добился сноса в селе Кандинка «храма богу Кришне», каковым было названо обычное кришнаитское общежитие. Снесли его на том основании, что криш­наиты или вайшнавы, как они себя еще именуют, построили его на землях, предназначенных для сельхозработ. То есть эти земли не были предназначены для прожива­ния и уж тем более для совершения культовых обрядов.

Когда началась эта громкая кам­пания, я поехал в Кандинку, чтобы посмотреть воочию на этот «храм». Храма я не нашел, а нашел несколь­ко забитых кришнаитов, которые не знали, что им теперь делать. Они вложили последние деньги в этот двухэтажный дом, где собира­лись все вместе жить и молиться, но собрались они его строить не в то время. В Томск как раз приехал один из самых ярых борцов с сек­тантскими движениями, бывший ветеринар, Максим Степаненко, и тут же стал искать, с кого начать свою деятельность. Первыми ему подвернулись безответные и безза­щитные кришнаиты.

Пока я искал в Кандинке криш­наитский дом, наткнулся на закры­тую православную церковь, увидел на улице несколько молодых лю­дей, в разной степени подпития, но до них никому не было дела. Тихие, вечно трезвые кришнаиты, которые даже мяса не едят, кото­рые никогда никого не обидят, а в трудную минуту всегда придут на помощь, даже незнакомым людям, их почему-то объявили сектантами и организовали против них настоя­щую травлю.

Как-то наша семья отдыхала на берегу Томи, это был противопо­ложный, мало посещаемый берег, напротив Синего утеса. Здесь, в чистом поле, вдали от нежела­тельных глаз, на таких же землях сельхозпоселений, стоял одинокий ново-русский дворец одного мест­ного политика. Но его никто сно­сить не собирался, об этом было даже подумать страшно. И никто не будет эту землю в спешном по­рядке объявлять заказником, как это случилось с кришнаитами.

Эффект от этого «дела» пре­взошел все ожидания – о томских кришнаитах узнала вся страна. Но вскоре выяснилось, что это было лишь начало, на сносе дома ни­кто не собирался останавливаться. «Отделу» нужно было продолжать антисектантскую борьбу, и уже в более крупных масштабах. Они, при поддержке силовых структур, обратились к специалистам том­ского государственного универси­тета, чтоб те провели исследование и признали текст книги «Бхагавад-гита как она есть», а это самый из­вестный перевод Бхагавад-гиты на европейские и русский языки, экс­тремистской. Сначала универси­тетская профессура действительно дала такое заключение, но потом его благоразумно отозвала. Тогда они нашли специалистов в другом городе и передали дело в суд.

Будучи православным христиа­нином, я объехал все основные православные монастыри и лав­ры, но у меня есть знакомые и в среде буддистов, и поселенцев-анастасиевцев, и даже кришнаитов-вайшнавов. Потому что, в боль­шинстве случаев, это прекрасные люди, они чище, жертвеннее и до­брее многих из нас, – и нас всех с ними объединяет одно – наличие веры. И я не понимаю, почему они стали так неугодны «отделу» Степаненко-Дворкиных.

Я был на лекции А. Дворкина, приехавшего в Томск для поддерж­ки, и пришел в еще большее не­доумение: профессор-сектоборец был мало компетентен в области, которой занимался. Его томская лекция более напоминала шоу, где на сектантов сливалась вся грязь, которая к ним имела мало отноше­ния. Из этой лекции я сделал вы­вод: чем будет больше сект, тем это будет выгоднее самому лектору.

Что есть секта?

Прежде чем начать разговор о сектах, нужно понять, что такое секта. В России слова «сект»а и «сектант» традиционно ругатель­ные. И при этом никто точно не знает, что такое секта. Вообще, сектой может быть названа любая община, исповедующая нетради­ционную веру. Есть тоталитарные секты, с которыми действительно нужно вести борьбу, а есть обыч­ные секты, – у нас эти два разных понятия слились воедино, и про­изошло это во многом, благодаря деятельности А. Дворкина (даже сам термин «тоталитарная секта» привез в Россию и ввел в оборот именно он). До тех пор, пока не будет определено четкой грани, отделяющей тоталитарную секту от всего остального, будут появ­ляться дворкины, которые в своих личных интересах будут создавать списки «тоталитарных деструктив­ных сект», куда они включают все, что лично им не нравится или не­понятно.

После начала гонений, все так называемые томские секты реши­ли объединиться и стали выраба­тывать программу противостояния сектантскому отделу в РПЦ. Впо­следствии они напишут коллектив­ное письмо президенту, с просьбой защитить их от возрождающейся в Томске инквизиции. Они поняли, что на кришнаитах никто не оста­новится, кришнаитский «храм» разрушили, но свои храмы хотели создать и буддисты, и трудолюби­вые анастасиевцы предполагали построить для своих детей школу, которую при желании можно так­же объявить храмом.

Тоталитарная секта – это дей­ствительно очень плохо, когда лю­дей зомбируют, когда они продают квартиры и прочее. Мне, например, не очень нравятся невменяемые иеговы, пристающие на улицах со своими книжками, с которыми аб­солютно бессмысленно говорить, потому что они не слышат. Или у нас, в селе Могочино, есть женский монастырь, куда еще недавно при­нимали бабушек при обязательном условии, что они пожертвуют свои квартиры в пользу монастыря. На­верно, это тоже не совсем правиль­но, тем более что некоторые из этих бабушек не могли продолжать жить в монастыре (а может, это де­лалось специально), квартиры же им никто возвращать не собирал­ся. Но сектантским этот монастырь никто не объявлял. Как и за то, что там, за неимением мужского мона­стыря, в стенах женского уживают­ся и монахи, и монахини. Это не значит, что они там живут совмест­но. Но и на это закрывают глаза, потому что это крупнейший право­славный монастырь в Томской об­ласти, и, главное, он не просит де­нег у епархии. Я не единожды был в Могочино и ничего плохого о них сказать не могу, кроме того, что там есть действительно большие молитвенники, но серьезные «про­колы» есть и у них, хотя в сектанты их никто не записывает, и проис­ходит это только потому, что они под «крышей» РПЦ.

Вместо этого объявляют сектан­тами безропотных кришнаитов, но кто будет заниматься истинными сектантами, торгующими в любом газетном или видеокиоске страны порнографической продукцией, или те, кто стоит за этим, недоста­точно истинная секта?

Большие дети

В своей томской лекции А. Двор­кин постоянно нападает на так называемых анастасиевцев, или «новых староверов», численность которых все более разрастается. Тихие, малозаметные, трудолю­бивые люди, у них нет даже идео­логии, эти люди просто устали от городов и незаметно для всех их покидают, они селятся на земле, где строят свои дома, воспитывают своих детей и никому не мешают. Их единственная «вина» состоит в том, что они не вписываются в наше традиционное мироустрой­ство, они не похожи на остальных, но ведь нам никто не сказал, что мы все должны быть одинаковы и шагать в одной шеренге.

На сегодняшний день в нашей области существует несколько анастасиевских поселений, они есть в любом другом российском пригороде, и их численность все более увеличивается. Происходит это не потому, что анастасиевцы ведут какую-то пропагандистскую деятельность, отнюдь, просто все больше и больше людей устает от городских проблем, от грязного воздуха и нечистой воды, от непре­рывного шума и надоевшей всем рекламы. Анастасиевцы раньше других поняли, что будущее не в городах, в них тупик и безысход­ность. В конце концов, нельзя же всю жизнь потратить на поиски сапог самой последней модели, это не самое главное в жизни. Потому и происходит естественный про­цесс «распаковки городов», когда люди стали искать спасения вне го­рода. Они хотят жить на земле, но наши традиционные, вечно пьяные и безнадежно нищие русские де­ревни их не устраивают.

Самое большое анастасиевское поселение находится в 20 киломе­трах от города, рядом с Зоркаль­цево, где государство им продало огромное мертвое поле под «вос­становление». Воды здесь нет, она очень глубоко – это зона артези­анского водозабора (вырыть 50-ти метровый колодец могут не все); на отравленной земле ничего не растет, это итог 70 лет советского бесхозяйства. Но они живут – со­бирают дождевую воду или топят снег, удобряют землю, энергию берут от солнечных батарей, и жи­вут так уже десять лет, потому что здесь они обрели то, что искали, – долгожданную свободу.

В своей лекции А. Дворкин утверждает, что Владимир Мэгрэ, от книг которого об Анастасии и зародилось движение анастасиев­цев, имеет отношение к продаже их квартир, получает с этого свой процент… Абсолютно беспочвен­ное обвинение. Анастасиевцы ни­кому не платят, они никого не кор­мят, кроме своих детей, они только помогают друг другу, пытаясь воз­родить традицию русской взаимо­помощи. А Владимир Мэгрэ даже тогда, когда приезжал в Томск со своими лекциями, за аренду по­мещения платил из собственного кармана.

Виссарион

После томской лекции Алексан­дра Дворкина, желая познакомить­ся с его творчеством, я обратился за помощью к интернету. Первой попалась его огромная статья о Виссарионе и его Городе солнца. Будучи профессиональным путе­шественником, я посещал Город солнца, писал о нем и был несколь­ко удивлен, что А. Дворкин создал из него чуть ли не главную тотали­тарную секту, причем делает это практически бездоказательно.

Город солнца – это крупнейшая нехристианская община в России, заселяющая вымирающие деревни на юге Красноярского края, где они создают государство в государстве. Виссарионовцы действительно стали неподконтрольны, и многим это не нравится, – они живут на земле и от земли, не платят налоги, не кормят и не плодят чиновников, они многим не понятны, до тех пор, пока их не увидишь воочию, не поживешь с ними хоть немного. Непонятны они и Дворкину, судя­щему о них только по публикаци­ям. В поселениях виссарионовцев нет пьянства, нет мата, они трудо­любивы, они жертвенны, они забо­тятся друг о дружке, имеют краси­вые дома и воспитанных детей. Что же здесь плохого? Я даже подумал, что если б мы все стали жить по за­конам Города солнца, то в России наступило бы долгожданное про­цветание.

Огромная статья А. Дворкина о Виссарионе, напротив, подводила читателя к единственному выводу, который был выгоден автору, что виссарионовцы должны прийти к коллективному самоубийству. Аб­солютно безосновательный и даже бредовый вывод – это вам скажет любой, кто хоть немного знаком с ними. Я несколько раз останавли­вался в Городе солнца у знакомых томичей и знаю, что виссариновцы – это жизнерадостные, трудолю­бивые, большей частью молодые люди – и от самоубийства они дальше любого из нас. Я даже не удивлюсь, если за пятнадцатилет­нюю историю Города солнца там не было ни одного случая суицида. Хотя Россия последних лет зани­мает твердое первое место в мире по количеству самоубийств – и это мало кого волнует.

Прошу меня понять правильно, я не противник православия, я сам православный христианин. Когда-то я для себя решил, что если ро­дился в православной стране, то это моя вера. Но вер много, и кто сказал, что православие должно быть единственным и удовлет­ворить всех. Кто-то еще не дорос до него, кому-то нужна помощь, кому-то сначала нужно пройти че­рез «переходные» анастасиевские или какие-то другие движения.

Наша страна 70 лет находилась в глубоком духовном омуте. По­чему она там оказалась, это вопрос сложный и долгий. Но я уверен, что виновна в том и наша Церковь (около половины всех земель в цар­ской России принадлежало церкви и т.д.). Это мы теперь к монахам и священникам относимся с пие­тетом, но не нужно забывать, что, например, в 1905 году монахиня не могла в своем одеянии появиться в общем вагоне поезда, ее бы просто сбросили, – настолько было вели­ко недовольство церковью в на­роде. И если бы это недовольство не было так велико, народ никогда бы не позволил расстреливать свя­щенников и разрушать церкви.

В конце 80-х годов, когда Цер­ковь наконец очистилась такой дорогой для себя ценой, многие кинулись искать истину в самых разных местах, – и это законо­мерно. Интересно то, что люди, пройдя через анастасиевские, ре­риховские и прочие объединения, все равно приходят к правосла­вию, я даже знаю одного право­славного священника, в прошлом ярого рериховца. Либо приходят к любой другой мировой религии, и это естественный процесс. Тут очень важно, чтоб наша Церковь вновь не оттолкнула их, что теперь и делают подспудно озлобленные антисектанты, занявшиеся новым «миссионерством».

При всем моем уважении к ар­хиепископу Томскому и Асинов­скому Ростиславу, это большой молитвенник, но мне абсолютно непонятно, зачем ему понадо­бились Степаненки-Дворкины, которые наносят невосполнимый вред его епархии. Уверен, что они в тягость и архиепископу, он с пре­великим удовольствием отказался бы от них, если б это было только в его силах.

Есть силы, которые всегда заин­тересованы иметь врага, как вра­га внутреннего, так и внешнего. С внешним врагом все ясно – сегодня это США. Главным внутренним на­шим врагом до последнего времени был терроризм, но он стал стихать, и появилась потребность в поиске новых. И тут всплыли сектанты, с которыми борются Дворкин и К., под неустанным оком силовых структур. Подчеркиваю, это не по­литика Церкви, в христианстве нет врагов, врагов ищет только языче­ство, ищет их и уничтожает.

Это тем страннее, что в самой России не должно быть сил, за­интересованных в межконфессио­нальной вражде, к которой ведет обвинение в сектантстве, это вы­годно тем, кто заинтересован в разложении, в ослаблении России, – и истоки этого проследить не так сложно. Кто и за чьи деньги изда­ет дорогие альбомы и книги о со­временных сектах, все эти работы, кстати сказать, основаны на творе­ниях американского сектолога А. Дворкина. Это очень и очень боль­шие деньги, и я не могу поверить, что у Церкви есть на это лишние средства. Потому что мы, напри­мер, сейчас работаем над восста­новлением уникальной деревянной церкви в селе Петухово, и община на ее восстановление смогла со­брать только две тысячи рублей, а епархия за свой счет не оплачивает даже проезд петуховского священ­ника, который живет в городе. Не думаю, что у епархии есть деньги, чтобы оплачивать проезд и про­живание профессора-сектолога из Москвы.

Им нужен образ врага, им нужны дела в судах, нужны новые заклю­ченные. А кришнаиты, анастасиев­цы, виссарионовцы и большинство тех, кого сейчас заклеймили сектан­тами, они же самые законопослуш­ные. Представить себе, например, кришнаита в тюрьме невозможно, так почему его не сделать врагом и не начать с ним борьбу.

Причем сила, стоящая сегодня за Дворкиными, легко убирает и нежелательные комментарии на тему «Бхагавад-гиты» с любых фо­румов. На круглом столе в Томске был заслушан доклад специалистов Томского госуниверситета, кото­рые проводили анализ интернет-форумов. Они зафиксировали, что наиболее ценные комментарии в защиту «Бхагавад-гиты», по чьей-то указке, безвозвратно удаляются с форумов.

Я не хочу сказать, что эти мно­гочисленные группы и течения, появившиеся сейчас на постсовет­ском пространстве, это хорошо. Это наша боль, наша раковая опу­холь, от которой нужно лечить­ся, но нельзя ее бездумно удалять ветеринарским скальпелем, мы не должны возрождать новую инкви­зицию, – это не выход, это приве­дет к еще более худшим результа­там.

Мы столько лет жили без церк­ви и теперь в одночасье не можем стать все воцерковленными. Ду­ховный путь самый медленный, он самый трудный, здесь невоз­можны революции. Посмотрите, после падения СССР прошло более двадцати лет, а мы только-только стали подходить к тому, чтобы в наших школах ввести религиозный урок, а по сути, это самый главный урок, но мы его еще даже не ввели, а только приближаемся к этому. Разве в этом виновны сектанты? Это происходит из-за внутренне­го сопротивления, которое есть в любом из нас, в родителях этих де­тей, которых ничему подобному не обучали.

Мы не можем в одночасье еди­ной стройной шеренгой войти в лоно церкви, для этого нужно время и терпение. Чтобы сломать ногу, нужен миг, а чтобы она зажи­ла, уходят месяцы. Потому нам, на­верно, понадобится еще несколько столетий, чтоб окончательно из­бавиться от коммунистического наследства. Эти многочисленные течения, разросшиеся как грибы, которые А. Дворкин все под одну гребенку объединил в список то­талитарных деструктивных сект и теперь пугает нас ими, – это то са­мое промежуточное звено, которое нам необходимо пережить; да, это путь не совсем прямой, часто из­вилистый, с падениями и взлетами, но путь, ведущий к истине десятки миллионов людей, которые сейчас бездумно все записаны в сектанты.

Заниматься этими людьми долж­ны не озлобленные ветеринары, не сомнительные профессоры, по­лучившие звание в коммерческих ВУЗах Америки, а профессиональ­ные религиоведы, как, например, ведущий отечественный религио­вед, доктор философских наук, профессор МГУ, И.Я. Кантеров, который пишет, что понятия «то­талитарные культы» и «деструк­тивные секты» являются бессодер­жательными, поскольку в силу размытости определяющих харак­теристик «позволяют причислять к таким объединениям практически любое религиозное новообразова­ние, религиозно-философское уче­ние, культурно-образовательное учреждение». Потому данные тер­мины сегодня используются глав­ным образом с идеологическими целями – для создания негативного образа религиозных объединений.

Степаненко

Но пока в нашем городе с секта­ми борется ближайший помощник А. Дворкина – Максим Степаненко. Удивительно не то, что он борется, а то, что он возглавляет при этом миссионерский отдел при Томской епархии, более того, он и препода­ет антисектантский курс семинари­стам. А это значит, что в недалеком будущем, мы будем иметь много маленьких степаненок – и тогда будет не до смеха.

Летом я проезжал по следам ал­тайских миссионеров, обращав­ших 150-200 лет назад языческий Горный Алтай в христианскую веру. Если б их миссия тогда на­саждалась огнем и мечом, как это делает сегодня наш «миссионер­ский отдел», то после безбожных советских лет, мы на Алтае не на­ходили бы церквушек в забытых и затерянных в горах селах, где жило всего несколько алтайских бабушек, но и они по-прежнему собирались каждое воскресенье на общую молитву в своем храме.

Можно по-разному оценивать деятельность Степаненко и К, но главное, что в них нет любви, а миссионерство невозможно без несения любви и добра, что есть основа всего христианства. По­этому изначально неправильно сориентированная деятельность Степаненко-Дворкиных все губит на корню, отталкивая от церкви миллионы людей, к ней идущих. Это происходит не потому, что Степаненко-Дворкины допускают ошибки, они просто занимаются не своим делом. Миссионерством должны заниматься не они, их ме­сто, скорее всего, в карательных органах или инквизиции, которой сегодня нет, но появились ее пред­посылки.

Чтобы в этом убедиться, доста­точно зайти на сайт М. Степанен­ко http://www.k-istine.ru, ресурс, который ищет по всей России сек­ты и пригвождает их к позорному столбу, который сам же и создает, или на один из его бесчисленных блогов в Живом журнале, Контак­те, Одноклассниках и т.д.

Я понимаю, что виновен в этой проблеме не один-другой, пусть и особо деятельный, сек­тоборец. Сталкиваясь в Церкви с такими «миссионерами», я все более убеждаюсь в правильно­сти кощунственной мысли одно­го популярного ныне мыслите­ля, сказавшего, что современное православие все более уходит от истинной веры, от единобожия, которое осталось только в среде низовых священников, то есть у тех самых батюшек, которых мы видим каждый день в храме. А чем выше мы поднимаемся по долж­ностной церковной лестнице, тем более встречаем там язычества, того самого, с которым «борются» Степаненки-Дворкины. Поначалу меня удивляло, что кришнаиты бездействуют, не отвечают на на­падки «миссионерского отдела», но потом разговор с ними все разъяснил – на время этой кам­пании они даже прекратили за­ниматься проповедью, потому что проповедничеством бога Кришны занялись другие. Действительно, «борьба» Степаненок-Дворкиных более напоминает рекламную акцию – если раньше о томских кришнаитах не слышал никто, полгода назад о них узнала вся страна, а теперь о них знает уже весь верующий мир.

Задача православия сегодня состоит не в строительстве или восстановлении церквей и мона­стырей, большинство которых уже построены. Нынешняя задача Церкви состоит в защите нас от «секты» Дворкиных-Степаненок, которые влились в ее тело и раз­рушают ее изнутри. Деятельность, которую они ведут, это ни в коем случае не миссионерство, а нечто прямо противоположное, это ско­рее разжигание межконфессио­нальной вражды.

Новые миссионеры убеждают в мысли, что православие нуждает­ся в реформировании, но рефор­мировать его боязно, потому что это необычайно болезненный, в чем-то даже бессмысленный про­цесс. Кто на него отважится? На это решился некий Виссарион, соз­давший пятнадцатитысячное посе­ление в сибирской тайге. Его вера – это, по сути, то же христианство, но адаптированное под современ­ные условия существования, у них даже храмы такие же, но без кре­стов. Правы они или нет, этого не знает никто, не может даже знать главный американский «миссио­нер» А. Дворкин, не может знать и блогер М. Степаненко. Для про­верки нужны сотни лет, которые есть у христианства (святые – это главные показатели истинности веры). Будут ли святые через сто или тысячу лет в среде тех, кого теперь объявили сектантами? Еще один неразрешимый вопрос.

Церковь, как и мы, пребыва­ет в затяжном кризисе, она тоже нуждается в реформировании. До­статочно посмотреть, кто сегод­ня строит православные храмы. Православному русскому человеку это уже не важно, кем будет возве­дена его святыня, для него святы­ней является другое. Как объяснил один из священников, прежде чем нанять казахов, мы нанимали три русских бригады, уходят, не хотят работать за такую зарплату, – а от­куда у Церкви большие деньги? У православных нет сил, потому и храмы для них возводят мусульма­не, у которых эта сила есть. Нет, я не против иноверцев, если они не пьют, если они более дисциплини­рованы, но мне думается, что это не совсем правильно.

Так зачем профессор-сектоборец приезжал в Томск? В последние месяцы Томск прославился, и уже на весь мир, тем, что обвинил в экстремизме древний текст Махаб­хараты, ту самую Бхагавад-гиту, которую перевел и откомменти­ровал самый главный кришнаит. Это известие взбудоражило уже весь верующий мир. Не на шутку всполошилась и Индия, с которой у нас плодотворные взаимовыгод­ные отношения. За полвека работы индийского парламенты такого еще не было ни разу, чтоб работа парламента была парализована на несколько дней, когда занимались только русской «Бхагавад-гитой как она есть». По числу упомина­ний в индийских СМИ эта тема затмила даже приезд Барака Оба­мы в Индию. Как сказала известная индийская актриса: «Если русские отказались от главной нашей свя­тыни, то мы откажемся от главной русской святыни – водки».

О, бедная, бедная верующая Ин­дия, она еще не знает, что А. Двор­кин в свой список тоталитарных деструктивных сект, составленный при поддержке силовых структур, включил и других наиболее извест­ных в мире современных индий­ских гуру (учителей) – это и Ба­баджи, и Шри Шри Рави Шанкар, и Шри Чинмой… Узнав об этом, Индия расторгнет с нами любые отношения уже навсегда.

С кришнаитской Бхагавад-гитой все рано или поздно нормализует­ся, все встанет на свои места. Дру­гое дело, кто будет отвечать за всю эту шумиху, за весь этот пустоз­вон? Кто вернет налогоплательщи­кам деньги, что были затрачены на суды, перелеты и многочисленные статьи и даже книги, написанные по этой проблеме.

Суд над книгой «Бхагавад-гита как она есть» отложен, и уже не столь важно, каково будет реше­ние суда, потому что ожидаемого эффекта все добились. А томские кришнаиты столько натерпелись, что после завершения этого гром­кого дела виновные, то есть сек­тантский отдел при РПЦ, должны будут, как минимум, за свой счет построить в Кандинке храм бога Кришны.

Алексей Прозоров

Читайте также на сайте:

1. «Мы есть, но нас нет!»
2. Уважаемые люди?
3. Дорога между жизнью и смертью
4. Наука и прогресс через человеческие жертвы
5. Предупредить легче, чем наказать
6. Одна против чиновничьего беспредела, или Томским чиновникам президент – не указ?
7. Как врачей приравняли к парикмахерам
8. «Брест-300»: вопросы без ответов.
9. Почему Томск становится Шанхаем?
10. Заместителю губернатора Томской области по промышленной политике Л.М. Резникову