…И чтобы егерь был трезвый,

или Коммерческая «медведизация» томского охоттуризма.

Медведь в обыватель­ском восприятии может запросто послужить символом для самовоспроизводящейся бюрократии. В принципе, сие животное – беспардонный вор и отчаянный бездельник. Как и бюрократы, всю зиму прохлаждается в берлоге и начинает проявлять признаки жизнедеятельности лишь вес­ной, «под выборы». Вдобавок, охотники в курсе, медведь – животное грязное; не брезгует падалью, а его мясо заражено трихинеллезом.

Медведь как зеркало охотничьей эволюции

Численность бурого медведя в Томской области неуклонно воз­растает, а избытка желающих приобрести разрешение на его добычу за 3 тыс. руб. не наблю­дается, плюс госпошлина. Это для селян, а для горожан при­бавьте расходы на выезд, да ус­луги егеря-«доброхота», присмо­тревшего «по случаю» несколько берлог, то есть дающего гарантию результативной охоты. Здесь рас­ценки на предоставляемые услуги весьма демократичны – от раз­умного до заоблачных 90 тысяч и выше. Плюс заплати ветеринару, чтобы от «зараженной» медвежа­тины не загнуться. Как следствие (несанкционированные свалки и недозахороненные скотомо­гильники – тема для отдельного разговора), животные вплотную подходят к деревням и поселкам, нападают на домашний скот и по­рой являют возможную угрозу для людей. Впрочем, глагол «яв­ляют» по отношению к медведям звучит несколько легкомысленно.

Да, документальный алгоритм вынужденного отстрела медведей в Томской области разработан и дав­но действует. Однако, находясь «но­сом к морде» зверя, за разрешением (раньше оно называлось лицензи­ей) не рванешь, да и сами охотове­ды в многочисленных памятках «по выживанию охотников» бегать от медведей не рекомендуют.

«Я просидел на чердаке две ночи»

Однако как трактовать медве­жью угрозу, которая зачастую диктуется их пищевым поведе­нием?.. В свое время главе одного из муниципальных образований Верхнекетского района при­шлось рассмотреть заявление от местного жителя, попросившего изничтожить разбушевавшегося медведя. Чиновнику было о чем призадуматься, ведь заявитель утверждал, что, дословно, осенью зверь «уничтожил мое жилье и все мои продукты, заготовленные мною впрок».

Из объяснения пострадавше­го участковому (стилистика со­хранена): «Последние три года я живу в 68 км от поселка на лесни­чем кордоне. Рядом с моей стоят еще избушки, около шести штук. Около 19:00 я услышал шум в пристройке. Вошел и увидел, что с улицы хотел залезть медведь. Я быстро оделся. Начала лаять со­бака моя. Медведь начал гонять­ся за собакой. Я воспользовался моментом, залез на чердак. Позже я услышал звон стекол. Собака лаяла без остановки. Я просидел на чердаке две ночи. Питался хле­бом, который успел взять с собой. Я понимал, раз медведь три дня ходил около меня и не испугался собаки, значит, не уйдет. Я решил как-то выбираться. Я дождался, когда медведь уйдет в сторону. Воспользовавшись моментом, я сел в лодочку под горой и по реке поплыл в поселок. Я сплавлялся 1,5 суток. На вторую ночь доплыл до поселка. Ночью я даже не вы­ходил на берег, так как боялся, что медведь идет за мной. Мед­ведь меня так и не тронул, по­скольку я прятался, как умел».

Лучше «туристический», нежели вынужденный отстрел

«Медведей, как мышей», – вы­разился охотовед Федор Лапин из Первомайского района. Оное хищническое изобилие (к слову, в Бакчарском районе самая вы­сокая плотность медвежьего на­селения в стране, а, быть может, и в мире) в рамках «Концепции развития охотничьего хозяйства Томской области», которая озву­чена на весьма представительной рабочей встрече в Белом доме, предложено использовать как ре­гиональное преимущество в пла­не развития охотничьего туриз­ма. Причем в своих «апрельских тезисах» (по дате расширенного совещания, аналогов коего в Том­ской области не было) губерна­тор призвал охотпользователей (арендаторов охотугодий) обра­тить внимание на развитие охот­туризма внутри области: «Выйди­те на улицу и спросите: «Хочешь поохотиться в Верхнекетском районе?» И в ответ услышите, что конечно желает».

Безусловно, привлекать охот­ников «из прекрасного далека» можно и нужно, но для этого на­добно создать хотя бы минимум комфорта в отдельно взятом охот­хозяйстве. Так, группа болгарских охотников, вдоволь наохотившись у нас на медведей, увезла с собой на «слынчев бряг» массу незабы­ваемых впечатлений под несмол­каемый писк таежного гнуса…

Враги всего остального человечества

Георгий Богданов с товарища­ми восхитился красотами том­ских охотугодий: «Природа у вас уникальная. Есть множество медведей, и вы можете делать чу­деса, если организуете охоту… на несколько более высоком уровне, чем мы наблюдали…»

…Авиакомпания с упоминани­ем цифры «7» на конце болгарам пришлась не совсем по вкусу: сиденья неудобные, а персонал неучтивый. Алкогольных напит­ков не предлагали, и на завтрак заморским охотникам пришлось выбирать между газировкой и обыкновенной водой. В полете шесть часов без музыки и видео. Потом длительное и муторное прохождение таможни. Охотни­ки прибыли в Россию на охоту с собственным оружием, а нашим таможенникам неведомо, что охотничьи ножи в других стра­нах без номеров. Болгары воз­мутились: «Мы – охотники, а не террористы. Убийство, совершен­ное охотничьим или кухонным ножом, – это убийство: оба ножа убивают одинаково». Затем они сделали единственно приемлемый для себя вывод, что столкнулись с унаследованным из прошлого мышлением, дескать, люди с За­пада – враги всего остального че­ловечества и России в частности. Но какие враги, если приехали на неделю, предполагая оставить 3-4 тысячи евро?

А в Зимбабве?! Так то в Зимбабве!

Хорошо, если бы охоттуристов заблаговременно предупреди­ли, что путь из Новосибирска до Орехово и далее к охотничьему лагерю занимает почти 12 часов. Затем всю дружную охотничью четверку запихали в одно «по­мещение», а болгары рассчиты­вали, что у каждого охотника бу­дет отдельная комната с душевой и туалетом в домике в русском стиле. Они привыкли к такому! Они охотятся по всему миру – в Болгарии, Германии, Канаде, На­мибии. В Зимбабве, например, болгары почивали в охотничьих домиках, сооруженных из соло­мы. Европейцы молча (про себя), но взроптали: на что это похоже, когда трое спят в одной комнате, и один храпит?!

Визитеры сунулись было к ме­таллическим шкафчикам, дабы определить туда ценные вещи, деньги и паспорт (их утрата соз­даст непреодолимые погранич­ные и пр. «затруднения»), но та­ковых не сыскали. Вода только холодная, кухни никто не видел, напитков никто не предлагал. Впрочем, гостям и не должно на­бираться по завязку. У них при­нято: если кто себе позволил, то на следующий день к охоте не до­пускается – оружие не должно на­ходиться у человека с похмелья.

Чтобы наш егерь заправил чью-то кровать?

Что понравилось, так это ин­структаж и подготовленные на каж­дый день документы, где каждый проинструктирован под роспись, что ему делать во время охоты. ТБ у россиян в крови – непременная роспись, чтобы потом прикрыть свою… «некомпетентность».

Уже постфактум болгары по­советовали томским охотбизнес­менам, что комнаты охотников следует непременно убирать еже­дневно, что хорошо бы чистить санузел, что «желательно» еже­дневно стирать и гладить одежду охотников (только представьте себе наших егерей за этим госте­приимным и коммерчески выгод­ным времяпрепровождением!). Иностранцы уверены, что персо­нал в лагере должен быть трезвым (!), не употреблял алкоголя, чисто и аккуратно одет; единая унифор­ма производит хорошее впечатле­ние. Питание – сносное, но «надо улучшить гигиену приготовле­ния пищи: предлагать печеное на углях мясо, а также еду из фарша. В Канаде, например, предлагают блюда из дичи: лося, медведя, зайца, барсука, рябчика. И непременно уделить внимание процессу мойки посуды и приборов».

«Овсы» во все стороны

Пришли туристы с охоты, а где во дворе стол, на котором можно разобрать, почистить, либо отре­монтировать оружие? Хорошо бы обустроить место с краном с водой (в Болгарии это называется «чеш­ма»), где охотники помоют гряз­ные сапоги и постирают одежду.

Еще в числе дружеских охотпо­желаний: необходимо соорудить конструкцию с подъемным бло­ком – лебедкой, на котором мож­но поднимать животное вверх, что значительно облегчит работу съемщиков шкур и ускорит обра­ботку добытых медведей. В обя­зательном порядке нужен сарай для хранения соли в большом ко­личестве. Шкуры расстилаются на земле и обильно ею посыпаются.

Обязательны холодильники и фризеры, работающие на газе, для хранения мяса и консервирова­ния, если необходимо, заморожен­ных шкур.

– Следует обустроить больше площадей, засеянных овсом, при­чем в разных направлениях от ла­геря, и на каждом устроить место поджидания дичи, – говорит Геор­ги Богданов. – Там надо сделать скамейку для сидения и опору для установки ружья. Не имеет смысла обустраивать овсяные поля толь­ко в одном направлении, посколь­ку в этом случае охотники будут охотиться в одну сторону, и дичь уйдет. Охота с подстереганием красива и эмоциональна. Но при стрельбе из укрытия есть возмож­ность определить размеры трофея, пол животного и отстреливать только самцов, а самок не трогать как воспроизводителей дичи.

Отправьте охотоведа в Намибию

Из письма болгарских охот­туристов: «Если в группе есть охотник, который все еще не за­получил желанный трофей, то не надо подключать его к другим ме­роприятиям – пусть охотится на животное, за которым приехал. Он накрутил тысячи километров не для того, чтобы увидеть тайгу – это дело обыкновенных туристов. Цель всей затеи – добыть живот­ное и заполучить трофей.

Предполагаю, что в случае реа­лизации наших рекомендаций, у вас не будет отбоя от охотников. Это позволит установить дневные расходы по 500 евро в день – это нормальная цена за охоту на медве­дя. Вне этой суммы отдельно опла­чивается трансфер от аэропорта до охотничьего лагеря и обратно.

Изобретать велосипед не имеет смысла. Отправьте специалиста в Болгарию или Намибию. Он на месте увидит, что собой представ­ляет организация охотничьего ту­ризма. Засим с приветом из Болга­рии от нашей группы охотников»…

Хищники и горячие пирожки

Даже болгары говорят о 500 евро в день при охоте на медве­дя. Расценки отдельных томских охотпользователей в разы пре­вышают оную «разумную» сумму. Что говорить о путешествующих (в перспективе) томских охотту­ристах?.. Разрешения на добычу медведей ныне как горячие пи­рожки не разлетаются. Охотове­ды считают оптимальной цену в тысячу рублей, однако столице виднее. Там вообще додумались было запретить охоту на берлоге. Славно, что додумались и спохва­тились, а то медведи прекратили бы разгуливать по улицам, а стали спать в «прихожих».

Режим молчания

Официальная статистика от­нюдь не отражает реального по­ложения дел с медвежьей агрес­сивностью в отношении человека и данными по отстрелу. Хищни­ки регулярно наведываются на многочисленные в Томской об­ласти пасеки, часть которых на «официальных бумагах» не зна­чится. Совершенно понятно, что на стихийных, документально неоформленных пасеках «во все­услышание» защищаться пулями от медведей себе дороже. Такие таежные встречи, ставшие досто­янием общественности, вызывают если и не пристальный, то служеб­ный интерес надзорных органов.

Такой же алгоритм молчания преимущественно происходит при внезапном столкновении с хищниками местных охотников в глухих медвежьих углах…

МАТЕРИАЛ ПОДГОТОВИЛ АЛЕКСАНДР БОЛСУНОВСКИЙ, ФОТО АЛЕКСАНДРА СКОРОБОГАТОВА

Читайте также на сайте:

1. Паводок угрожает
2. Ненужный работник?
3. Как мы теряем лес
4. Клеймо хотите?
5. Водные напёрсточники
6. “Сиротский дом”
7. Законности и легитимности!
8. Городские леса просят защиты!
9. Не стреляйте в белых лебедей…
10. Не пускайте палы!