…И чтобы егерь был трезвый,

или Коммерческая «медведизация» томского охоттуризма.

Медведь в обыватель­ском восприятии может запросто послужить символом для самовоспроизводящейся бюрократии. В принципе, сие животное – беспардонный вор и отчаянный бездельник. Как и бюрократы, всю зиму прохлаждается в берлоге и начинает проявлять признаки жизнедеятельности лишь вес­ной, «под выборы». Вдобавок, охотники в курсе, медведь – животное грязное; не брезгует падалью, а его мясо заражено трихинеллезом.

Медведь как зеркало охотничьей эволюции

Численность бурого медведя в Томской области неуклонно воз­растает, а избытка желающих приобрести разрешение на его добычу за 3 тыс. руб. не наблю­дается, плюс госпошлина. Это для селян, а для горожан при­бавьте расходы на выезд, да ус­луги егеря-«доброхота», присмо­тревшего «по случаю» несколько берлог, то есть дающего гарантию результативной охоты. Здесь рас­ценки на предоставляемые услуги весьма демократичны – от раз­умного до заоблачных 90 тысяч и выше. Плюс заплати ветеринару, чтобы от «зараженной» медвежа­тины не загнуться. Как следствие (несанкционированные свалки и недозахороненные скотомо­гильники – тема для отдельного разговора), животные вплотную подходят к деревням и поселкам, нападают на домашний скот и по­рой являют возможную угрозу для людей. Впрочем, глагол «яв­ляют» по отношению к медведям звучит несколько легкомысленно.

Да, документальный алгоритм вынужденного отстрела медведей в Томской области разработан и дав­но действует. Однако, находясь «но­сом к морде» зверя, за разрешением (раньше оно называлось лицензи­ей) не рванешь, да и сами охотове­ды в многочисленных памятках «по выживанию охотников» бегать от медведей не рекомендуют.

«Я просидел на чердаке две ночи»

Однако как трактовать медве­жью угрозу, которая зачастую диктуется их пищевым поведе­нием?.. В свое время главе одного из муниципальных образований Верхнекетского района при­шлось рассмотреть заявление от местного жителя, попросившего изничтожить разбушевавшегося медведя. Чиновнику было о чем призадуматься, ведь заявитель утверждал, что, дословно, осенью зверь «уничтожил мое жилье и все мои продукты, заготовленные мною впрок».

Из объяснения пострадавше­го участковому (стилистика со­хранена): «Последние три года я живу в 68 км от поселка на лесни­чем кордоне. Рядом с моей стоят еще избушки, около шести штук. Около 19:00 я услышал шум в пристройке. Вошел и увидел, что с улицы хотел залезть медведь. Я быстро оделся. Начала лаять со­бака моя. Медведь начал гонять­ся за собакой. Я воспользовался моментом, залез на чердак. Позже я услышал звон стекол. Собака лаяла без остановки. Я просидел на чердаке две ночи. Питался хле­бом, который успел взять с собой. Я понимал, раз медведь три дня ходил около меня и не испугался собаки, значит, не уйдет. Я решил как-то выбираться. Я дождался, когда медведь уйдет в сторону. Воспользовавшись моментом, я сел в лодочку под горой и по реке поплыл в поселок. Я сплавлялся 1,5 суток. На вторую ночь доплыл до поселка. Ночью я даже не вы­ходил на берег, так как боялся, что медведь идет за мной. Мед­ведь меня так и не тронул, по­скольку я прятался, как умел».

Лучше «туристический», нежели вынужденный отстрел

«Медведей, как мышей», – вы­разился охотовед Федор Лапин из Первомайского района. Оное хищническое изобилие (к слову, в Бакчарском районе самая вы­сокая плотность медвежьего на­селения в стране, а, быть может, и в мире) в рамках «Концепции развития охотничьего хозяйства Томской области», которая озву­чена на весьма представительной рабочей встрече в Белом доме, предложено использовать как ре­гиональное преимущество в пла­не развития охотничьего туриз­ма. Причем в своих «апрельских тезисах» (по дате расширенного совещания, аналогов коего в Том­ской области не было) губерна­тор призвал охотпользователей (арендаторов охотугодий) обра­тить внимание на развитие охот­туризма внутри области: «Выйди­те на улицу и спросите: «Хочешь поохотиться в Верхнекетском районе?» И в ответ услышите, что конечно желает».

Безусловно, привлекать охот­ников «из прекрасного далека» можно и нужно, но для этого на­добно создать хотя бы минимум комфорта в отдельно взятом охот­хозяйстве. Так, группа болгарских охотников, вдоволь наохотившись у нас на медведей, увезла с собой на «слынчев бряг» массу незабы­ваемых впечатлений под несмол­каемый писк таежного гнуса…

Враги всего остального человечества

Георгий Богданов с товарища­ми восхитился красотами том­ских охотугодий: «Природа у вас уникальная. Есть множество медведей, и вы можете делать чу­деса, если организуете охоту… на несколько более высоком уровне, чем мы наблюдали…»

…Авиакомпания с упоминани­ем цифры «7» на конце болгарам пришлась не совсем по вкусу: сиденья неудобные, а персонал неучтивый. Алкогольных напит­ков не предлагали, и на завтрак заморским охотникам пришлось выбирать между газировкой и обыкновенной водой. В полете шесть часов без музыки и видео. Потом длительное и муторное прохождение таможни. Охотни­ки прибыли в Россию на охоту с собственным оружием, а нашим таможенникам неведомо, что охотничьи ножи в других стра­нах без номеров. Болгары воз­мутились: «Мы – охотники, а не террористы. Убийство, совершен­ное охотничьим или кухонным ножом, – это убийство: оба ножа убивают одинаково». Затем они сделали единственно приемлемый для себя вывод, что столкнулись с унаследованным из прошлого мышлением, дескать, люди с За­пада – враги всего остального че­ловечества и России в частности. Но какие враги, если приехали на неделю, предполагая оставить 3-4 тысячи евро?

А в Зимбабве?! Так то в Зимбабве!

Хорошо, если бы охоттуристов заблаговременно предупреди­ли, что путь из Новосибирска до Орехово и далее к охотничьему лагерю занимает почти 12 часов. Затем всю дружную охотничью четверку запихали в одно «по­мещение», а болгары рассчиты­вали, что у каждого охотника бу­дет отдельная комната с душевой и туалетом в домике в русском стиле. Они привыкли к такому! Они охотятся по всему миру – в Болгарии, Германии, Канаде, На­мибии. В Зимбабве, например, болгары почивали в охотничьих домиках, сооруженных из соло­мы. Европейцы молча (про себя), но взроптали: на что это похоже, когда трое спят в одной комнате, и один храпит?!

Визитеры сунулись было к ме­таллическим шкафчикам, дабы определить туда ценные вещи, деньги и паспорт (их утрата соз­даст непреодолимые погранич­ные и пр. «затруднения»), но та­ковых не сыскали. Вода только холодная, кухни никто не видел, напитков никто не предлагал. Впрочем, гостям и не должно на­бираться по завязку. У них при­нято: если кто себе позволил, то на следующий день к охоте не до­пускается – оружие не должно на­ходиться у человека с похмелья.

Чтобы наш егерь заправил чью-то кровать?

Что понравилось, так это ин­структаж и подготовленные на каж­дый день документы, где каждый проинструктирован под роспись, что ему делать во время охоты. ТБ у россиян в крови – непременная роспись, чтобы потом прикрыть свою… «некомпетентность».

Уже постфактум болгары по­советовали томским охотбизнес­менам, что комнаты охотников следует непременно убирать еже­дневно, что хорошо бы чистить санузел, что «желательно» еже­дневно стирать и гладить одежду охотников (только представьте себе наших егерей за этим госте­приимным и коммерчески выгод­ным времяпрепровождением!). Иностранцы уверены, что персо­нал в лагере должен быть трезвым (!), не употреблял алкоголя, чисто и аккуратно одет; единая унифор­ма производит хорошее впечатле­ние. Питание – сносное, но «надо улучшить гигиену приготовле­ния пищи: предлагать печеное на углях мясо, а также еду из фарша. В Канаде, например, предлагают блюда из дичи: лося, медведя, зайца, барсука, рябчика. И непременно уделить внимание процессу мойки посуды и приборов».

«Овсы» во все стороны

Пришли туристы с охоты, а где во дворе стол, на котором можно разобрать, почистить, либо отре­монтировать оружие? Хорошо бы обустроить место с краном с водой (в Болгарии это называется «чеш­ма»), где охотники помоют гряз­ные сапоги и постирают одежду.

Еще в числе дружеских охотпо­желаний: необходимо соорудить конструкцию с подъемным бло­ком – лебедкой, на котором мож­но поднимать животное вверх, что значительно облегчит работу съемщиков шкур и ускорит обра­ботку добытых медведей. В обя­зательном порядке нужен сарай для хранения соли в большом ко­личестве. Шкуры расстилаются на земле и обильно ею посыпаются.

Обязательны холодильники и фризеры, работающие на газе, для хранения мяса и консервирова­ния, если необходимо, заморожен­ных шкур.

– Следует обустроить больше площадей, засеянных овсом, при­чем в разных направлениях от ла­геря, и на каждом устроить место поджидания дичи, – говорит Геор­ги Богданов. – Там надо сделать скамейку для сидения и опору для установки ружья. Не имеет смысла обустраивать овсяные поля толь­ко в одном направлении, посколь­ку в этом случае охотники будут охотиться в одну сторону, и дичь уйдет. Охота с подстереганием красива и эмоциональна. Но при стрельбе из укрытия есть возмож­ность определить размеры трофея, пол животного и отстреливать только самцов, а самок не трогать как воспроизводителей дичи.

Отправьте охотоведа в Намибию

Из письма болгарских охот­туристов: «Если в группе есть охотник, который все еще не за­получил желанный трофей, то не надо подключать его к другим ме­роприятиям – пусть охотится на животное, за которым приехал. Он накрутил тысячи километров не для того, чтобы увидеть тайгу – это дело обыкновенных туристов. Цель всей затеи – добыть живот­ное и заполучить трофей.

Предполагаю, что в случае реа­лизации наших рекомендаций, у вас не будет отбоя от охотников. Это позволит установить дневные расходы по 500 евро в день – это нормальная цена за охоту на медве­дя. Вне этой суммы отдельно опла­чивается трансфер от аэропорта до охотничьего лагеря и обратно.

Изобретать велосипед не имеет смысла. Отправьте специалиста в Болгарию или Намибию. Он на месте увидит, что собой представ­ляет организация охотничьего ту­ризма. Засим с приветом из Болга­рии от нашей группы охотников»…

Хищники и горячие пирожки

Даже болгары говорят о 500 евро в день при охоте на медве­дя. Расценки отдельных томских охотпользователей в разы пре­вышают оную «разумную» сумму. Что говорить о путешествующих (в перспективе) томских охотту­ристах?.. Разрешения на добычу медведей ныне как горячие пи­рожки не разлетаются. Охотове­ды считают оптимальной цену в тысячу рублей, однако столице виднее. Там вообще додумались было запретить охоту на берлоге. Славно, что додумались и спохва­тились, а то медведи прекратили бы разгуливать по улицам, а стали спать в «прихожих».

Режим молчания

Официальная статистика от­нюдь не отражает реального по­ложения дел с медвежьей агрес­сивностью в отношении человека и данными по отстрелу. Хищни­ки регулярно наведываются на многочисленные в Томской об­ласти пасеки, часть которых на «официальных бумагах» не зна­чится. Совершенно понятно, что на стихийных, документально неоформленных пасеках «во все­услышание» защищаться пулями от медведей себе дороже. Такие таежные встречи, ставшие досто­янием общественности, вызывают если и не пристальный, то служеб­ный интерес надзорных органов.

Такой же алгоритм молчания преимущественно происходит при внезапном столкновении с хищниками местных охотников в глухих медвежьих углах…

МАТЕРИАЛ ПОДГОТОВИЛ АЛЕКСАНДР БОЛСУНОВСКИЙ, ФОТО АЛЕКСАНДРА СКОРОБОГАТОВА

Читайте также на сайте:

1. Проверка из Москвы. Что нового?
2. «Брест-300»: вопросы без ответов.
3. Очумелые ручки
4. Жилье без благоустройства. “Пипл схавает?”
5. Официальное мародерство
6. Забытый ветеран
7. Двойные информационные стандарты прокуратуры
8. Честный взгляд на вещи
9. “Черные” лесорубы — наша общая беда
10. Коррупционный клубок-2