Онкологическая трагедия

Почему рак в России превращается в эпидемию?

Россия занимает пятое место в мире по смертно­сти онкологических боль­ных и лидирует по числу больных раком на 100 тыс. населения. Заболевания в большинстве случаев диаг ностируют на III–IV стадиях, когда спасти человека уже невозможно. Ежегодный экономический ущерб от онкологических заболева­ний превышает 90 млрд рублей. Несмотря на то, что проблемы растут, как снеж­ный ком, национальная онкологическая программа в России свернута…

В начале июня этого года медицин­ский мир обсуждал сенсационную новость о новом методе лечения рака – иммунотерапии. Об этом шла речь на конгрессе Амери­канского общества клинической онкологии в Чикаго. Некоторые ученые называли это прорывом в лечении рака. Тем временем в под­московной Балашихе от рака мозга умирала певица Жанна Фриске, на которой в США опробовали новую иммунологическую нановакцину. Успех лечения новым препаратом оказался временным…

Чудо не гарантировано

Заведующий отделением химиоте­рапии московской онкологической больницы №62 Даниил Строя­ковский, принимавший участие в конгрессе в Чикаго, считает: «Им­мунотерапия рака – будущее лече­ния этой болезни. Проблема в том, что эти препараты стоят огромных денег. Скажем, 12 недель лечения обойдутся в 160 тыс. долларов. Предстоит еще многое сделать, чтобы такая терапия стала доступ­ной». Я спросила Даниила Львови­ча, насколько этот метод эффекти­вен. Его ответ был кратким: «Он не универсален». Онкологи вообще чрезвычайно осторожны в ответах. Порой создается впечатление, что диагностика и лечение рака у нас – разновидность государственной тайны.

Недавно мне удалось получить закрытый доклад, изданный в 2014 году Научно-исследовательским онкологическим институтом име­ни Герцена Минздрава РФ. Назы­вался он «Состояние онкологиче­ской помощи населению России». Вот краткая выдержка из этого доклада: «Показатель активного выявления злокачественных ново­образований по России составляет 17,3%. Анализ показателей актив­ной диагностики злокачественных новообразований свидетельствует о полном отсутствии в ряде реги­онов системы профилактических и скрининговых обследований всех категорий населения. Актив­ное выявление злокачественных новообразований органов репро­дуктивной системы практически отсутствует во многих регионах. В целом показатели активного вы­явления злокачественных ново­образований в России абсолютно неадекватны современным воз­можностям».

Некоторое время назад я сняла фильм о председателе обществен­ной организации «Содействие больным саркомой» Александре Бочарове. История его болезни – это череда врачебных ошибок. Получив спортивную травму, мо­лодой человек по совету врачей долгое время просто бинтовал ногу. Хирурги по месту житель­ства забили тревогу, только когда опухоль достигла 50 сантиметров в диаметре. При детальном обсле­довании был диагностирован рак, причем метастазы у Александра были уже в легких и головном мозге. Врачебные ошибки приве­ли к ампутации ноги и удалению легкого. Традиционный метод – химиотерапия – в какой-то мо­мент перестал помогать. Чтобы спасти молодого человека, в РОНЦ им. Блохина фактически решили опробовать на нем новые методы лечения. Врачам и Александру по­везло…

Я спросила у Александра, на­сколько чудодейственны новые вакцины против рака и реально ли получить их в России. Вот что он рассказал «Нашей Версии»: «Мно­гое зависит от характера онкологи­ческого заболевания. Я слышал о хороших результатах профилакти­ческих вакцин от рака шейки мат­ки в Израиле – их вводят девушкам 13–17 лет. Вообще все передовые разработки в области онкологии ведутся сейчас в основном за рубе­жом. В России производят в основ­ном аналоги сертифицированных лекарств. Они дешевле, но их эф­фективность часто под вопросом. Что касается стоимости новых, «революционных» препаратов, то она очень высокая. Есть препара­ты, однократное введение которых стоит 60 тыс. рублей».

Российские онкологи действи­тельно нечасто используют но­вые иммунологические препара­ты. Причина, как выяснилось, не только в дороговизне. «Иммуно­онкологические препараты входят в арсенал современных средств борьбы с раком. Опыт применения препарата имилимумаб показал, что он способен «заморозить», но не полностью уничтожить болезнь примерно у 20% больных. Его при­мер доказывает: иммунная система может самостоятельно бороться с опухолью. И все же считать это лекарство идеальным сегодня пре­ждевременно», – пояснил «Нашей Версии» завотделением биотера­пии опухолей РОНЦ, профессор Лев Демидов. Хирург-онколог НИИ клинической онкологии РОНЦ Кирилл Барышников до­бавляет: «Большинство таких им­мунологических препаратов в Рос­сии не зарегистрированы. Однако в рамках исследований мы пролечи­ли ими уже примерно 150 человек. Еще 20 пациентов лечились их ана­логами. Есть результаты, но насто­раживает отсроченный побочный эффект этих медикаментов».

Спасение онкобольных – дело рук самих больных

Оперный певец Дмитрий Хворо­стовский, у которого диагности­рована злокачественная опухоль мозга, рассказал, что у его бли­жайшей родственницы по отцу – Надежды Степановны Хворо­стовской – был рак костного моз­га… Является рак наследственным заболеванием или его вызывают внешние факторы? Среди врачей нет единого мнения на этот счет. Оценить все риски можно, только пройдя скрининговое исследова­ние и сдав кровь на основные он­комаркеры. Конечно, в отдаленной деревне нет специализированной лаборатории, поэтому диагностика рака – удел больших городов. Но и тут нет гарантии, что врач сразу даст верные рекомендации.

Александр Бочаров рассказы­вает: «Первичное медицинское звено в моем случае допустило массу ошибок, которые потом долго устраняли врачи главного онкологического центра страны, куда я попал, будучи уже тяже­лобольным. На Западе все иначе: там страховые компании обязы­вают пройти все необходимые диагностические обследования, в противном случае работодателя ждет штраф. Ведь если рак будет обнаружен на поздней стадии, это приведет к значительным затра­там на лечение. Именно поэтому вся онкодиспансеризация на За­паде четко расписана. Попробуй пропусти какое-нибудь обследо­вание! У нас, к сожалению, этого нет. Вероятно, поэтому показатели диагностик рака на ранней стадии не так высоки, как хотелось бы».

В ответ на вопрос, почему у вра­чей первичного звена нет онколо­гической настороженности, глав­ный онколог Минздрава Валерий Чиссов только вздыхает: «Это наша беда. Я думаю, что это свя­зано и с уровнем подготовки сту­дентов. Кафедры онкологии при некоторых вузах слабые, далеко не во всех есть самостоятельные он­кологические клинические базы». По словам Чиссова, в России на IV стадии выявляют более 50% слу­чаев рака прямой кишки, более 30% случаев опухолей молочной железы.

47 млрд рублей – такая сумма была выделена из бюджета на Фе­деральную национальную онко­логическую программу в России. Она продлилась около пяти лет. Были построены и спроектирова­ны новейшие медицинские центры (деньги изымались из региональ­ных бюджетов), почти столько же средств ушло на лечебное и диагностическое оборудование (средства были выделены феде­ральной казной). Национальная онкологическая программа пред­полагала снижение уровня леталь­ного исхода при онкологических заболеваниях на 4%, однако этот страшный показатель удалось снизить всего на 1%. Программа прекратила свое существование. Сегодня эксплуатация закуплен­ного в рамках этой программы медицинского оборудования ведет к огромным затратам. О стоимо­сти лекарственных препаратов для лечения рака страшно и говорить. Весь груз материальных проблем возложен на самих больных и их родственников, а Минздрав дели­катно просит всех успокоиться…

Хочется надеяться, что Рос­сия, которая «впереди планеты всей» по некоторым показателям онкологических заболеваний, станет когда-нибудь первой в их диагностике и лечении. Для на­чала неплохо было бы включить онкологические заболевания или хотя бы их диагностику в перечень обязательного медицинского стра­хования.

ИСТОЧНИК: HTTPS://VERSIA. RU/POCHEMU-RAK-V-ROSSII-PREVRASHHAETSYA-V-YEPIDEMIYU

ИРИНА МИШИНА, ГАЗЕТА «НАША ВЕРСИЯ» №26 ОТ 13.07.2015