Парадоксы нового проекта

Протесты в Северске на­чались после того, как Сер­гей Кириенко сообщил, что Росатом намерен отказаться от первоначальных планов создать реакторы на бы­стрых нейтронах на площадке Белоярской АЭС, топливный цикл – на базе ПО «Маяк», а собрать весь проект на одной площадке – СХК.

Страшное известие

– У меня нет сомнения, что БРЕСТ и БН могут быть созда­ны, – сказал глава Росатома, – А есть сомнения – насколько быстро и эффективно мы сумеем сделать ядерный топливный цикл. Если бы его разнесли по объектам – что-то на «Маяке», что-то на СХК, еще где-то, то к 2020 году понять что- то было бы нельзя.

– Мы попытаемся в одном месте на одном объекте создать техно­логию и отладить ее, – позднее за­явил и Евгений Адамов.

По его словам, в пользу реали­зации этого проекта в Томской об­ласти говорят несколько факторов: «Множество лучших специалистов нашей отрасли взяли начало своей творческой деятельности здесь, в Томске. Здесь есть Томский поли­технический, и мы рассчитываем, что он будет хорошей базой для создания нового поколения атом­щиков, и они смогут войти в этот проект», – отметил он, напомнив, что после остановки реакторов на СХК остался потенциал специали­стов-реакторщиков и специали­стов-радиохимиков.

Сообщалось также, что до конца 2012 года СХК рассчитывает войти в профильную федеральную целе­вую программу (ФЦП) с проектом размещения на своей площадке но­вого экспериментального реактора БРЕСТ-300.

Выход в никуда

Вместо восторга и благодарно­сти после этих сообщений север­чане и начали свои акции протеста, сначала у себя в городе, потом в Томске. Некоторые из сотрудни­ков комбината при этом прямо за­являли о том, что если установка «Брест-300» будет перенесена из Екатеринбурга к нам, постараются уехать подальше от этих мест, не­смотря на информацию о масштаб­ном финансировании проекта.

После акции протеста в центре Томска губернатором было обе­щано обязательное широкое об­суждение перед принятием окон­чательного решения. Скорее всего, имелся в виду уже запланирован­ный к тому времени форум «Атом­ные производства, общество, без­опасность 2012», проходивший под эгидой «Росатома» в Томске, где и был представлен проект «Прорыв», посвященный созданию ядерных технологий нового поколения.

По мнению участников форума, мировая ядерная энергетика (ЯЭ) в последние 30 лет находится в кри­зисном состоянии. Максимальная доля АЭС в выработке глобальной электроэнергии в 17% была до­стигнута в начале 90-х. На сегодня она снизилась до 13%. Прогнози­руется дальнейшее падение.

Основным барьером на пути раз­вития современной ЯЭ, является проблема конкурентоспособности, которая упирается в проблему без­опасности АЭС «старого образца». Действующие АЭС производят большой объем ОЯТ (отработан­ное ядерное топливо), сроки дезак­тивации которого могут достигать 200 тысяч лет. Человечество не в состоянии проектировать храни­лища с таким сроком работы.

Складывается впечатление, что дни ядерной энергетики сочтены. Однако Росатом считает, что об­ладает достаточным человеческим и научным потенциалом для того, чтобы добиться технологического прорыва и сделать атомную энер­гетику более экологичной, эконо­мичной и безопасной и надежной, чем существующие альтернатив­ные способы получения энергии. По мнению его авторов, проект «Прорыв» призван решить все обо­значенные проблемы и обеспечить непрерывно растущие потребности цивилизации в энергетике.

Технология новых АЭС будет предусматривать так называемое радиационно-эквивалентное об­ращение ядерных материалов в топливном цикле, что в частности означает, что в течение пример­но 150-300 лет переработанное топливо будет хранится в специ­альных хранилищах. За это время биологическая опасность по про­екту будет снижена в 100 раз. Но это пока только обещания.

Действия российских властей не раз показывали, что верить обе­щаниям власти нельзя, а потому люди начинают открыто выражать недовольство и выходят на акции протеста. Правда, участники пи­кета выступают не столько против самого строительства еще одного ядерного объекта, сколько за глас­ность. Основное требование – это обеспечить население всей инфор­мацией о принятых администраци­ей решениях.

Парадоксы и противоречия

Текст этого договора в открытом доступе отсутствует. При строи­тельстве подобного объекта долж­ны быть соблюдены определенные условия, которые до сих пор ни атомщиками, ни чиновниками не выполнены. Бессовестно наруша­ется 24 статья Конституции, ко­торая обязывает региональные и муниципальные власти довести до сведения населения информацию обо всем. Мы просим выложить всю документацию в открытом до­ступе. В Томске достаточно умных людей, которые смогут понять, го­дится ли это для томичей.

В свою очередь, заместитель главного инженера СХК Констан­тин Изместьев сообщил, что ведет­ся только предпроектная подго­товка, а те процедуры, про которые говорят протестующие и недо­вольные, предприятие пройдет в течение ближайших лет. «Сейчас проходит система научного обо­снования реактора. Потом будет все – и обоснование экологической безопасности, и публичные слуша­ния, и государственная экологиче­ская экспертиза… Все в рамках за­кона», – заявил Изместьев.

Формально причин для особого беспокойства вроде бы нет. Отку­да же волнение общественности? Вот что об этом говорит дирек­тор «Сибирского Экологического Агентства» Алексей Торопов: «В современной России обществен­ные слушания во время проведе­ния государственной экологиче­ской экспертизы воспринимаются Росатомом необходимой формаль­ностью уже после принятых окон­чательных решений. Реально по­влиять на проект в рамках участия в слушаниях невозможно. Поэтому крайне важно широко и открыто обсудить «Прорыв» до принятия ключевых решений по нему».

По словам Сергея Кириенко, вначале планируется создать на СХК экспериментальное произ­водство, а затем и производство смешанного уран-плутониевого топлива в промышленных мас­штабах. По сути это означает воз­вращение к планам строительства в Северске завода так называемого МОКС-завода – смешанное то­пливо на основе оксидов 239Pu и 238U), которые громко обсужда­лись и осуждались томской обще­ственностью в 2003-2004 годах.

Сегодня на суд общественности не представлено убедительных до­казательств, доступных для крити­ки расчетов безопасности и эконо­мической целесообразности.

Что можно ждать от уголовника?

Много непонятного и в том, ка­кие именно люди и ситуации скры­ваются за происходящим вокруг проекта «Прорыв». Прежде всего, в фигуре Евгения Адамова – бывше­го главы Минатома. Да и вообще в последнее время, при упоминании названия Росатом на ум невольно приходят строки из известной пес­ни Токарева: «В шумном балагане любят собираться жулики, банди­ты, воры всех мастей…»

Бывший министр атомной энер­гетики России, занимал этот пост при пяти правительствах. Соз­датель Чернобыльского «сарко­фага», доктор технических наук, профессор, академик Российской академии инженерных наук и Нью- Йоркской академии наук. Автор около 150 научных публикаций в области космической ядерной тех­ники, безопасности ядерной энер­гетики и новой ядерной техники. С 2005 года – фигурант уголовного дела, в феврале 2008 году был при­знан виновным в мошенничестве и превышении должностных полно­мочий, приговорен к пяти с полови­ной годам тюремного заключения. В апреле 2008 года срок заключе­ния был изменен на условный.

Фактически же Адамовым депу­таты занялись еще в 2000 году. Они обвиняли Адамова в финансовых махинациях – а именно в том, что в 1999 году он попытался перехва­тить крупный пакет акций корпо­ративного Конверсбанка.

Генеральная прокуратура Рос­сии тогда ничего предосудитель­ного в действиях бывшего главы Минатома не нашла и возбуждать уголовное дело отказалась. При этом сам Адамов не отрицал свое­го занятия предпринимательской деятельностью и наличия счетов и карты социального страхования в США.

СМИ сообщали, что в 1996 году на счетах семьи Адамова (его младшей дочери Ирины Адамовой, проживающий в Швейцарии) по­явились значительные суммы де­нег. По неофициальным данным, источником их стало соглашение между Научно-исследовательским и конструкторским институтом энерготехники и фирмой, зареги­стрированной на имя младшей до­чери Адамова.

2 мая 2005 года Адамов по просьбе своей младшей дочери вылетел в Берн, но там был аре­стован по запросу Минюста США. Американцы обвиняли Адамова в присвоении 9 миллионов дол­ларов, которые были выделены министерством энергетики США на поддержание ядерной безопас­ности в России. По мнению СМИ, российские власти решили вернуть на родину бывшего министра толь­ко потому, что он мог бы выдать американцам «ядерные секреты» России.

Кому и почему мешают ученые?

На фоне этих масштабных исто­рий весьма странной выглядит произошедшее в нынешнем году обвинение бывшего директора СХК, известного ученого и бывше­го начальника департамента Ми­натома Короткевича, во взятках по весьма странному делу.

Именно в то время, когда ре­шалась судьба СХК в проекте, в котором особенно важна высокая профессиональная квалификация Короткевича, его внезапно заменя­ют на Сергея Точилина, бывшего директора ремонтно-механическо­го завода.

Оказывается, Сергей Точилин прошел даже профессиональную переподготовку по программе «Производственная система Роса­том» – основы и практика». Как сообщили в пресс-службе пред­приятия, семинар по этой темати­ке состоялся 12 октября в городе Электросталь. Также гендиректор СХК прошел обучающий семинар, посвященный вопросам подготов­ки работников организаций ядер­ного энергетического комплекса. Обучение прошло на базе учреж­дения дополнительного професси­онального образования «ЦИПК» в Обнинске. По итогам Сергей Точи­лин аттестован комиссией Госкор­порации «Росатом».

Разве с таким руководителем не проще договориться по любой са­мой сложной научной проблеме бывшему министру Евгению Ада­мову, уже осужденному за столь масштабное мошенничество, пока правоохранительные органы раз­бираются, мог ли Короткевич по­влиять на цену того злополучного угля?

А нам, стоящим совсем рядом у забора, хочется спросить: хоть один разработчик АЭС, в том числе и тех, на которых про­изошли аварии с тяжелыми по­следствиями, предупреждал о том, что на его АЭС возможна авария?

Зинаида Куницына

Читайте также на сайте:

1. Непрозрачные реалии мусорной реформы
2. Чудеса в Кедровом
3. Резкое торможение
4. Медицина “заболела”
5. оПАРШивевший город
6. Ненужный работник?
7. ВТО нам – не помеха
8. Водные наперсточники – 2
9. Что происходит в МЧС?
10. Зачем нам такой департамент ЖКХ?