Забыть Афганистан невозможно. Старшина Владимир Васильев

Продолжаем публикацию очерков, написанных по рассказам непосредственных участников военных действий в Афганистане в 1979–1989 гг.

Владимир Моисеевич Васильев родился в 1957 г. в деревне Петрово Томского района. Учился в Дзержинской средней школе, активно занимался спортом. До призыва в армию работал электрокарщиком на Томском манометровом заводе.
В 1977 г. был призван в ряды Вооруженных Сил, в 103-ю Гвардейскую воздушно-десантную дивизию. Через два года решил остаться на сверхсрочную службу. В августе 1979 г. был направлен в школу прапорщиков в город Гаджунай. С декабря 1981 г. по декабрь 1983 г. проходил службу в Афганистане. После возвращения продолжил службу в 106-й воздушно-десантной дивизии в Туле.
В 1989 г. поступил в Тульский государственный педагогический институт им. Л. Н. Толстого и закончил его в 1993 г. (специальность — учитель физической культуры). В Томск вернулся в 2000 г. Работал в ДЮСШ № 3, затем — МОУ “Дом детского и юношеского туризма Томского района” и МБОУ ДОД “Копыловский п/к Одиссей”. В 2006 г. создал военно-патриотический клуб “Синева”.
В настоящее время является председателем Томского районного отделения Российского Союза ветеранов Афганистана.

“Нельзя бояться”

18 апреля 1983 г. После прохождения проверки на знание Устава ВС СССР

В отличие от многих из тех, кого судьба забросила в Афганистан, Владимир Моисеевич к тому времени уже не был зеленым новобранцем. Да и решение об отправке в зону боевых действий принимал самостоятельно. На вопрос “Было ли страшно?” он отвечает вопросом — а идти по заснеженному полю, когда за тобой следит пристальный взгляд сидящих в некотором отдалении рысей, не страшно? И действительно — так уж сложилось, что жизнь Владимира Васильева никогда не была легкой. Еще младшим школьником он перенес двустороннее воспаление легких, давшее осложнение на сердце. Целый год провел в больнице, после выхода из которой был освобожден от физкультуры и имел все “шансы” стать ребенком болезненным и слабым. Но мириться с таким положением не захотел: упорно занимался лечебной физкультурой, и через год был признан здоровым, после чего записался во все возможные секции — легкой атлетики, самбо, спортивного ориентирования, футбола…
Приехав в один из дней в город, увидел объявление о записи в секцию бокса и, не раздумывая, откликнулся, хотя ездить было не близко — занятия проходили в спорткомплексе “Динамо”. Будучи школьником, стал кандидатом в мастера спорта и побеждал на соревнованиях районного и областного уровня среди взрослых. После окончания школы собирался стать студентом Омского института физкультуры, но к зачислению на дневное отделение его документы опоздали. Устроился на манометровый завод электрокарщиком, познакомился с уже отслужившими в армии ребятами, среди которых были и десантники. От них и “заразился” мечтой о службе в ВДВ.
— В том, что мне надо идти в армию, я даже не сомневался — у меня все старшие братья служили, мать всю войну прошла, от Сталинграда до Берлина. Один дед погиб, другой пришел с войны инвалидом… И я решил послужить. А чтобы наверняка попасть в ВДВ, мы с Колей Кучумовым заранее пошли в ДОСААФ. Но оказалось, что курсы уже заканчиваются — нужно было или ждать следующего набора, или сразу, без подготовки, ехать на прыжки. Конечно, мы выбрали второе!
Прыжок с парашютом без подготовки обернулся тем, что над нашим героем в небе раскрылись сразу два парашюта — и основной, и запасной. Прыгали зимой, в снег провалились по пояс. А потом налетел ветер и потащил парашютистов по полю, вдаль от оставшихся в сугробе валенок. Но на решимость служить в ВДВ такое курьезное начало никак не повлияло.
— В 1977 г. нас забрали в армию, — рассказывает Владимир Моисеевич. — Я попал в 103-ю Витебскую воздушно-десантную дивизию, в батальон связи. Почему в связь? Никакого отношения я к ней не имел, просто там нужны были люди здоровые, сильные. Тогда ведь никаких мобильных телефонов не было — были переносные радиостанции. Командир дивизии прыгает, а с ним два связиста — чтобы сразу, как только комдив приземлится, у него была связь. Я и в армии продолжал заниматься боксом, занял второе место в дивизии. Отслужил два года и решил остаться в армии — понравилась Белоруссия, девушка появилась… Моя будущая жена работала в Доме офицеров, я там пел в хоре, а она вела кружок аккордеона и нам подыгрывала. Перед тем, как остаться на сверхсрочную, съездил домой, там и свадьбу сыграли. А после возвращения отправился в школу прапорщиков. Окончил ее в феврале 1980 г., а в декабре 1979-го нашу дивизию подняли по тревоге и отправили в Афганистан. Дивизия улетела посадочным способом, а штабы, склады, техника, требующая постоянных регламентных работ, — все осталось здесь. И я до декабря 1981 г. тоже оставался в Союзе.
Надо сказать, люди начали бежать из школы прапорщиков сразу, как только узнали, что предстоит отправка в Афганистан. Не все, конечно, — тот, кто был до конца верен себе, остался. У меня даже мысли не было о том, чтобы отказаться — я, наоборот, сразу написал заявление с просьбой меня туда отправить. Хотя по специальности должен был идти в батальон десантного обеспечения, который занимался содержанием техники. Но мне хотелось служить со своими.

Тяжело в ученье, легко в бою

Старшина Васильев со своей ротой перед выездом на стрельбище

В Афганистан Владимир Васильев попал 27 декабря 1981 г. А до этого дня занимался подготовкой призывников в учебном центре “Лосвидо”. И подготовить их надо было так, чтобы как можно больше солдат вернулись домой живыми и здоровыми. А значит — не жалеть, не раскисать самому и не позволять раскисать молодым, помнить заповедь “тяжело в учении, легко в бою”:
— Рассказывал о климатических и географических особенностях Афганистана: это ведь только кажется, что юг — это всегда хорошо. В Афганистане солнце садится — холодно, солнце встает — жарища… Леса нет, укрыться негде. Тренировал выносливость — бегом в столовую, бегом из столовой, бегом на строевую и со строевой… В первое утро погнал их на дистанцию 3 км: из 152 человек прибежали 30, остальные по дороге попрятались. За это я их гонял так, что на следующее утро не прятался уже никто. Другие новобранцы над моими смеялись — вот достался вам старшина, просто зверь! А когда подошло время ребят в Афган отправлять, объявили соревнования на лучшую роту. Победителю приготовили большую фанерную коробку, полную пряников, конфет и других сладостей. И мои оказались лучшими — как дружно двинулись, так дружно к финишу и пришли, ни один не отстал. Позже, попав в Афганистан, я увидел, что практически все мои ребята служат в спецчастях — в саперах, в автороте, в рембате, химроте…
В рембат попал после прилета и сам Владимир Васильев.
— Прилетели — солнышко светит, наши в трусах в волейбол играют. А мы — в шинелях, шапках… Выдали нам другую форму, шляпы, но все равно жарко! Я был старшиной роты, которая несла службу в окрестностях Кабула, на аэродроме — мы были чем-то вроде военной автоинспекции. Сам Кабул находится на высоте 1800 м над уровнем моря, да плюс горы — получается уже около трех тысяч. На горах — посты разведчиков, которым надо каждый день отвозить еду, воду и все необходимое. Рядом с нами стояли саперная часть, медсанбат, 350-й парашютно-десантный полк и артиллерийский полк — “Град”, зенитные установки… Каждую ночь как только стемнеет, а темнеет там сразу, как только солнце за горку зайдет, начинается стрельба. Особенно тяжелым был день 7 ноября 1982 г., когда “духи” хотели взять Кабул и целый день бомбили нас из миномета. Но самое, наверное, страшное — партизанская война. То и дело приходили известия, что выехавшего за пределы части обстреляли. Обгонят машину, дадут автоматную очередь, бросят автомат и дальше едут. А когда начинался Курбан-Байрам, машинам вообще запрещено было выезжать за пределы контролируемой нашими территории. Если выехал на пост — считай, что ты смертник.

Вынесли все

С теми, кого Владимир Моисеевич готовил к отправке в Афганистан сам, отношения сложились самые теплые.
— За новобранцами я ездил сам, привез 152 человека. И полгода не расставался с ними с утра до вечера, — вспоминает он. — Гонял нещадно, и все-таки они меня полюбили, как отца родного. Когда им пришла пора возвращаться домой, я полетел вместе с ними в отпуск. И уже в Витебске, сидя в машине, перед самым расставанием, они поснимали тельняшки и стали бросать их мне. Этого я никогда не забуду. Но тяжелых воспоминаний все-таки больше. Два года, проведенные в Афганистане, я прослужил на одном месте. Все подорванные машины свозили к нам, всех убитых — тоже. Все было рядом: тут — столовая, тут — морг. Одна палатка — для неопознанных трупов: привезут новые — идешь и смотришь, нет ли среди них твоих знакомых. А в другой палатке их закладывали в гробы. Иногда не успевали, и тогда трупы лежали буквально кучами. А там ведь жара… Когда мне уже пора было уезжать в Союз, приехал мой сменщик. 3 ноября приехал, а 5-го его отправили назад — психика не выдержала. Днем я показал ему территорию, а ночью он ни с того ни с сего напал на своего друга. Из-за этого меня задержали еще на месяц: должен был уехать в ноябре 1983-го, а уехал только в декабре…
От ранений и контузий судьба Владимира Моисеевича уберегла. Зато за время службы в Афганистане он дважды тяжело переболел — сначала гепатитом, потом малярией. После малярии похудел с 98 кг “тренированных мышц” до 67,5. С гепатитом его отправили в ташкентский госпиталь в “черном тюльпане” — так называли АН-12, доставлявший из Афганистана гробы. Благодаря песне Александра Розенбаума название это знакомо и тем, кто далек от афганских событий. Владимиру Васильеву довелось встретить на войне и Розенбаума, и Кобзона, и многих других известных людей, приезжавших поддержать наших солдат и офицеров. Но это — лишь отдельные штрихи к сложной картине войны, единого мнения о которой не было и нет по сей день. Да и вряд ли оно возможно там, где переплелось такое количество судеб, событий и геополитических интересов. Спорить о ней бессмысленно: для тех, кто вынес тяготы афганской войны на своих плечах, она была делом чести и долга. И они его выполнили на совесть.

Читайте также на сайте:

1. “У душманов стоим на пути, Хоть нам нет еще двадцати…”
2. Татьяна Зверева. Художник, педагог, женщина…
3. Иван Максимович Жулин. Сталинградский «синдром» прокурора!
4. Хандорин Геннадий Петрович (биографические очерки)
5. Крылатая пехота
6. Кинжалы Прометея в руках томича
7. Война — это всегда страшно
8. “Познавая планету, познаю себя”
9. «Цыплёнок» гродненского СМЕРШа
10. Кинжалы Прометея в руках томича