Забыть Афганистан невозможно. Старшина Владимир Васильев

Продолжаем публикацию очерков, написанных по рассказам непосредственных участников военных действий в Афганистане в 1979–1989 гг.

Владимир Моисеевич Васильев родился в 1957 г. в деревне Петрово Томского района. Учился в Дзержинской средней школе, активно занимался спортом. До призыва в армию работал электрокарщиком на Томском манометровом заводе.
В 1977 г. был призван в ряды Вооруженных Сил, в 103-ю Гвардейскую воздушно-десантную дивизию. Через два года решил остаться на сверхсрочную службу. В августе 1979 г. был направлен в школу прапорщиков в город Гаджунай. С декабря 1981 г. по декабрь 1983 г. проходил службу в Афганистане. После возвращения продолжил службу в 106-й воздушно-десантной дивизии в Туле.
В 1989 г. поступил в Тульский государственный педагогический институт им. Л. Н. Толстого и закончил его в 1993 г. (специальность — учитель физической культуры). В Томск вернулся в 2000 г. Работал в ДЮСШ № 3, затем — МОУ “Дом детского и юношеского туризма Томского района” и МБОУ ДОД “Копыловский п/к Одиссей”. В 2006 г. создал военно-патриотический клуб “Синева”.
В настоящее время является председателем Томского районного отделения Российского Союза ветеранов Афганистана.

“Нельзя бояться”

18 апреля 1983 г. После прохождения проверки на знание Устава ВС СССР

В отличие от многих из тех, кого судьба забросила в Афганистан, Владимир Моисеевич к тому времени уже не был зеленым новобранцем. Да и решение об отправке в зону боевых действий принимал самостоятельно. На вопрос “Было ли страшно?” он отвечает вопросом — а идти по заснеженному полю, когда за тобой следит пристальный взгляд сидящих в некотором отдалении рысей, не страшно? И действительно — так уж сложилось, что жизнь Владимира Васильева никогда не была легкой. Еще младшим школьником он перенес двустороннее воспаление легких, давшее осложнение на сердце. Целый год провел в больнице, после выхода из которой был освобожден от физкультуры и имел все “шансы” стать ребенком болезненным и слабым. Но мириться с таким положением не захотел: упорно занимался лечебной физкультурой, и через год был признан здоровым, после чего записался во все возможные секции — легкой атлетики, самбо, спортивного ориентирования, футбола…
Приехав в один из дней в город, увидел объявление о записи в секцию бокса и, не раздумывая, откликнулся, хотя ездить было не близко — занятия проходили в спорткомплексе “Динамо”. Будучи школьником, стал кандидатом в мастера спорта и побеждал на соревнованиях районного и областного уровня среди взрослых. После окончания школы собирался стать студентом Омского института физкультуры, но к зачислению на дневное отделение его документы опоздали. Устроился на манометровый завод электрокарщиком, познакомился с уже отслужившими в армии ребятами, среди которых были и десантники. От них и “заразился” мечтой о службе в ВДВ.
— В том, что мне надо идти в армию, я даже не сомневался — у меня все старшие братья служили, мать всю войну прошла, от Сталинграда до Берлина. Один дед погиб, другой пришел с войны инвалидом… И я решил послужить. А чтобы наверняка попасть в ВДВ, мы с Колей Кучумовым заранее пошли в ДОСААФ. Но оказалось, что курсы уже заканчиваются — нужно было или ждать следующего набора, или сразу, без подготовки, ехать на прыжки. Конечно, мы выбрали второе!
Прыжок с парашютом без подготовки обернулся тем, что над нашим героем в небе раскрылись сразу два парашюта — и основной, и запасной. Прыгали зимой, в снег провалились по пояс. А потом налетел ветер и потащил парашютистов по полю, вдаль от оставшихся в сугробе валенок. Но на решимость служить в ВДВ такое курьезное начало никак не повлияло.
— В 1977 г. нас забрали в армию, — рассказывает Владимир Моисеевич. — Я попал в 103-ю Витебскую воздушно-десантную дивизию, в батальон связи. Почему в связь? Никакого отношения я к ней не имел, просто там нужны были люди здоровые, сильные. Тогда ведь никаких мобильных телефонов не было — были переносные радиостанции. Командир дивизии прыгает, а с ним два связиста — чтобы сразу, как только комдив приземлится, у него была связь. Я и в армии продолжал заниматься боксом, занял второе место в дивизии. Отслужил два года и решил остаться в армии — понравилась Белоруссия, девушка появилась… Моя будущая жена работала в Доме офицеров, я там пел в хоре, а она вела кружок аккордеона и нам подыгрывала. Перед тем, как остаться на сверхсрочную, съездил домой, там и свадьбу сыграли. А после возвращения отправился в школу прапорщиков. Окончил ее в феврале 1980 г., а в декабре 1979-го нашу дивизию подняли по тревоге и отправили в Афганистан. Дивизия улетела посадочным способом, а штабы, склады, техника, требующая постоянных регламентных работ, — все осталось здесь. И я до декабря 1981 г. тоже оставался в Союзе.
Надо сказать, люди начали бежать из школы прапорщиков сразу, как только узнали, что предстоит отправка в Афганистан. Не все, конечно, — тот, кто был до конца верен себе, остался. У меня даже мысли не было о том, чтобы отказаться — я, наоборот, сразу написал заявление с просьбой меня туда отправить. Хотя по специальности должен был идти в батальон десантного обеспечения, который занимался содержанием техники. Но мне хотелось служить со своими.

Тяжело в ученье, легко в бою

Старшина Васильев со своей ротой перед выездом на стрельбище

В Афганистан Владимир Васильев попал 27 декабря 1981 г. А до этого дня занимался подготовкой призывников в учебном центре “Лосвидо”. И подготовить их надо было так, чтобы как можно больше солдат вернулись домой живыми и здоровыми. А значит — не жалеть, не раскисать самому и не позволять раскисать молодым, помнить заповедь “тяжело в учении, легко в бою”:
— Рассказывал о климатических и географических особенностях Афганистана: это ведь только кажется, что юг — это всегда хорошо. В Афганистане солнце садится — холодно, солнце встает — жарища… Леса нет, укрыться негде. Тренировал выносливость — бегом в столовую, бегом из столовой, бегом на строевую и со строевой… В первое утро погнал их на дистанцию 3 км: из 152 человек прибежали 30, остальные по дороге попрятались. За это я их гонял так, что на следующее утро не прятался уже никто. Другие новобранцы над моими смеялись — вот достался вам старшина, просто зверь! А когда подошло время ребят в Афган отправлять, объявили соревнования на лучшую роту. Победителю приготовили большую фанерную коробку, полную пряников, конфет и других сладостей. И мои оказались лучшими — как дружно двинулись, так дружно к финишу и пришли, ни один не отстал. Позже, попав в Афганистан, я увидел, что практически все мои ребята служат в спецчастях — в саперах, в автороте, в рембате, химроте…
В рембат попал после прилета и сам Владимир Васильев.
— Прилетели — солнышко светит, наши в трусах в волейбол играют. А мы — в шинелях, шапках… Выдали нам другую форму, шляпы, но все равно жарко! Я был старшиной роты, которая несла службу в окрестностях Кабула, на аэродроме — мы были чем-то вроде военной автоинспекции. Сам Кабул находится на высоте 1800 м над уровнем моря, да плюс горы — получается уже около трех тысяч. На горах — посты разведчиков, которым надо каждый день отвозить еду, воду и все необходимое. Рядом с нами стояли саперная часть, медсанбат, 350-й парашютно-десантный полк и артиллерийский полк — “Град”, зенитные установки… Каждую ночь как только стемнеет, а темнеет там сразу, как только солнце за горку зайдет, начинается стрельба. Особенно тяжелым был день 7 ноября 1982 г., когда “духи” хотели взять Кабул и целый день бомбили нас из миномета. Но самое, наверное, страшное — партизанская война. То и дело приходили известия, что выехавшего за пределы части обстреляли. Обгонят машину, дадут автоматную очередь, бросят автомат и дальше едут. А когда начинался Курбан-Байрам, машинам вообще запрещено было выезжать за пределы контролируемой нашими территории. Если выехал на пост — считай, что ты смертник.

Вынесли все

С теми, кого Владимир Моисеевич готовил к отправке в Афганистан сам, отношения сложились самые теплые.
— За новобранцами я ездил сам, привез 152 человека. И полгода не расставался с ними с утра до вечера, — вспоминает он. — Гонял нещадно, и все-таки они меня полюбили, как отца родного. Когда им пришла пора возвращаться домой, я полетел вместе с ними в отпуск. И уже в Витебске, сидя в машине, перед самым расставанием, они поснимали тельняшки и стали бросать их мне. Этого я никогда не забуду. Но тяжелых воспоминаний все-таки больше. Два года, проведенные в Афганистане, я прослужил на одном месте. Все подорванные машины свозили к нам, всех убитых — тоже. Все было рядом: тут — столовая, тут — морг. Одна палатка — для неопознанных трупов: привезут новые — идешь и смотришь, нет ли среди них твоих знакомых. А в другой палатке их закладывали в гробы. Иногда не успевали, и тогда трупы лежали буквально кучами. А там ведь жара… Когда мне уже пора было уезжать в Союз, приехал мой сменщик. 3 ноября приехал, а 5-го его отправили назад — психика не выдержала. Днем я показал ему территорию, а ночью он ни с того ни с сего напал на своего друга. Из-за этого меня задержали еще на месяц: должен был уехать в ноябре 1983-го, а уехал только в декабре…
От ранений и контузий судьба Владимира Моисеевича уберегла. Зато за время службы в Афганистане он дважды тяжело переболел — сначала гепатитом, потом малярией. После малярии похудел с 98 кг “тренированных мышц” до 67,5. С гепатитом его отправили в ташкентский госпиталь в “черном тюльпане” — так называли АН-12, доставлявший из Афганистана гробы. Благодаря песне Александра Розенбаума название это знакомо и тем, кто далек от афганских событий. Владимиру Васильеву довелось встретить на войне и Розенбаума, и Кобзона, и многих других известных людей, приезжавших поддержать наших солдат и офицеров. Но это — лишь отдельные штрихи к сложной картине войны, единого мнения о которой не было и нет по сей день. Да и вряд ли оно возможно там, где переплелось такое количество судеб, событий и геополитических интересов. Спорить о ней бессмысленно: для тех, кто вынес тяготы афганской войны на своих плечах, она была делом чести и долга. И они его выполнили на совесть.

Читайте также на сайте:

1. Иван Жулин. Сталинградский «синдром» прокурора!
2. Быть ли меценатству в Томске?
3. Крепость в бою — крепость в семье
4. Михаил Задорнов: Обретенная быль
5. Кинжалы Прометея в руках томича. Освоение космоса
6. Кинжалы Прометея в руках томича
7. Из Кривошеино до самого Берлина
8. Иван Трифонович Попов. Воспоминания о войне
9. Герман Завьялов. Очарованный странник
10. Дождь на сцене