Исследование длиною в жизнь

Так можно назвать книгу Василия Евдокимова, опубликованную им на свои средства. Ее представление состоялось недавно в обществе “Мемориал”

Информацию на эту тему принято называть непатриотичной. А упоминание о музее политических репрессий, расположенного в Томске прямо напротив мэрии, вызывает приступ ненависти у “патриотов” в сети. Будто создали его, якобы, на зарубежные деньги. Посещать его официально не рекомендуется.

Василий Евдокимов

Но Василия Евдокимова, начавшего свою карьеру в шестидесятых в должности комсомольского лидера, трудно обвинить в отсутствии патриотизма. Он в юности твердо верил в победу социализма. Делал карьеру. И искренне возмутился забытой на пустыре в селе Молчаново среди бурьяна пирамидке со звездой, за которой много лет никто не ухаживал. И очень захотел узнать имена героев, похороненных здесь.
Его настойчивые запросы вызывали раздражение у органов власти. В ответ, что там, дескать, похоронены погибшие партизаны, он не поверил. В Нарымском крае ни в двадцатые, ни в тридцатые годы партизанить было некому.
Позднее неожиданно выяснилось, что в этом месте находится общая могила “раскулаченных”. Детей и взрослых, умерших на большой барже при перемещении их в северные районы области. Могилу привели в порядок. А Василий Евдокимов убедился, что выяснять правду о происходившем в родных краях совсем непросто.

В поисках истины

Но чем больше ему встречалось откровенной лжи в ответах на волновавшие его вопросы, тем больше росло желание докопаться до истины.
Так началось расследование длиною более полувека, с кропотливыми поисками правдивой информации о недавнем прошлом, в том числе, собственной семьи. Эти поиски привели к открытию, что и его дед был кубанским казаком, сосланным в далекую Сибирь без всякой вины. И вокруг, среди жителей Бакчарского и Чаинского, Молчановского и Кожевниковского районов, где ему приходилось работать, еще могли “давать показания” живые участники событий тех страшных лет. С ними рядом он жил, работал и имел возможность лично почувствовать и понять их отношение к жизни и стремление жить по совести, без лжи и обмана. Ведь в сельских районах каждый человек на виду. И подтверждения рассказам свидетелей всегда находились в документах.
Потом он находил их, будучи студентом юридического факультета, адвокатом, следователем и судьей в чине главы районного суда, когда продолжал собирать документы и свидетельства ссыльных в сибирские болота, якобы, кулацких семей кубанского и донского казачества. Эти ссылки были частью массовых репрессий тридцатых годов простых людей, обвиненных в агрессии против советской власти.
Была ли в его исследовании конкретная цель, трудно определить. Но велось оно серьезно и обстоятельно, как при подготовке дела в суде. Все в одной папке — документы и свидетельские показания, подтверждающие описываемые события. И поразительные открытия следовали одно за другим.
Например, Бундюрское кулацкое восстание, за ликвидацию которого сотрудники НКВД получали чины и награды, на самом деле оказалось попыткой сосланных привлечь внимание власти к гибели от голода сотен детей.
За это возмущение 295 человек были положены лицом в землю и расстреляны единичными выстрелами в затылок. Без боя и сопротивления. В расстрельной команде, как выяснилось, участвовал и первый комендант Рейхстага в 1945 году Федор Матвеевич Зинченко. Он подтвердил это Василию Антоновичу, объяснив, что подчинялся приказу.
Удалось Евдокимову познакомиться и с документами, по которым расстреляли его собственного деда:
— Всего шесть тетрадных страничек, — рассказывает он. — Дед был арестован 29 октября 1937 года, а 12 ноября расстрелян как заговорщик против Советской власти, и это в поселке в несколько дворов!
По просьбе одного из друзей, тоже тщетно пытавшегося выяснить судьбу своего отца, простого крестьянина из деревеньки Коммунарка, Евдокимов нашел и его деда, обвиненного в заговоре против власти города Асино, также приведшее к расстрелу. Но знать такую информацию выражали желание далеко не все. Особенно непосредственные участники тех событий.

Следствие по следователям

К тому времени, когда в 1993 году Ельциным было подписано постановление о реабилитации пострадавших от политических репрессий, Василий Антонович имел уже богатый фактический материал о людях и семьях, пострадавших в этой жестокой человеческой молотилке.
Теперь в возглавляемом им суде шли допросы тех, кто в ней участвовал в качестве палачей, о фальсификации следственных документов Нарымского окружного суда.
Чаще всего в начале тридцатых их забирали в органы со студенческой скамьи и учили “правильно” писать протоколы следствия со слов обвинителя по заданной схеме. И это считалось законным, хотя имело все признаки сознательной фальсификации.
Целью была объявлена “ликвидация контрреволюционных формирований”. “Контрреволюционеров” привозили со всей области и размещали в подвальных помещениях напротив нынешней мэрии города Томска.
Порой в камере на 12 мест одновременно запирали от 70 до 140 человек. Чтобы камеры “освободить” для новой партии арестованных, следователи оформляли расстрельные протоколы на 20–25 человек в день. Тех, кто не хотел признавать своей вины и оговаривать товарищей, буквально поджаривали на специально оборудованной печке.
Особенно отличался изобретательностью в пытках, по воспоминаниям участников событий, капитан Овчинников из города Кемерово. Его и самого в 1938 году расстреляли по этой же статье в новосибирской тюрьме.
Василию Антоновичу вместе с коллегами пришлось лично пересматривать десятки дел. Причем большинство пострадавших реабилитировали посмертно. Среди них и его собственные родственники.

Осознание внутри системы

Что может думать и чувствовать человек, понимающий, что сам является частью системы, невинно погубившей сотни тысяч людей и не желающей публично признавать свои ошибки? Такой вопрос сегодня наверняка задают себе многие представители старшего поколения, так или иначе имевшие отношение к трагическим событиям политических репрессий.
С негативной реакцией на него Василию Антоновичу приходилось сталкиваться постоянно. Из-за своих поисков он терял близких друзей и одноклассников. Ему часто советовали “не трясти грязное белье”. Его неудобный, упрямый характер и привычка “рубить правду-матку”, конечно, не нравились партийному начальству. Особенно, когда он стал во главе Молчановского районного суда. А эту должность Евдокимов занимал 18 лет из 20 лет своей судейской карьеры.
Но в то время должность была выборной. И любые попытки партийного руководства лишить его этой должности наталкивались на решительное сопротивление жителей северного района. А поиски грехов или злоупотреблений для разрушения авторитета Василия Антоновича не давали результатов.
И когда он позволял себе публичную критику перегибов очередной “линии партии”, то был в этом далеко не одинок. Как и в своем многолетнем расследовании практики массовых репрессий. Его будущая книга продолжала обрастать фактами и свидетельствами участников трагических событий.
Так не один десяток лет складывалась его книга-расследование. Три ее тома он завершил уже на пенсии и издал на собственные средства с помощью одной из своих коллег. Книга эта называется “Голия”.

Читательская конференция в “Мемориале”

Конференция проходила в январе в музее политических репрессий с участием представителей казачества и правозащитников. На ней Василий Антонович — ныне председатель совета ветеранов Томского областного суда — так объяснил название своего трехтомника:
— Голия — это такое опасное болото с густой растительностью и неустойчивым дном. В нем есть места, где болотная трава заканчивается и, ступив туда, выбраться уже невозможно. Трясина может затянуть кого угодно.
Именно такой трясиной, по мнению автора, и стали для России красивые обещания большевиков о “всеобщем счастье”, “земле — крестьянам, фабриках — рабочим”. Под этими лозунгами часто скрывалось уничтожение миллионов людей. Особенно это относилось к казачеству, получившему еще от императрицы землю в вечное пользование в обмен на профессиональную защиту ее рубежей.
По призыву Троцкого, Якира и других “революционных деятелей”, казачество должно было подвергнуться массовому истреблению. Что и производилось на Дону в двадцатые годы, когда Турция впервые в истории обратилась к СССР с требованием “не загрязнять Черное море трупами”, которые в огромном количестве скапливались в ее проливах.
Видимо, массовое переселение казачьих семей в сибирские болота, в том числе, в Томскую область, показалось троцкистам более “экологичным” решением проблемы и опытом построения социализма в отдельно взятом районе.
“Эта книга Евдокимова должна стать в одном ряду с такими произведениями, как “Архипелаг Гулаг” Александра Солженицына, “Колымские рассказы” Варлама Шаламова, “Спецы. Исследование” Вадима Макшеева, “Тот самый Яр” Вениамина Колыхалова. Точнее, у бакчарцев и чаинцев она должна стать первой в этом ряду, так как описывает события, происходившие на территории наших районов”, — написал в своем послесловии к исследованию Василия Евдокимова его земляк, майор милиции в отставке В. С. Моисеев.

Читайте также на сайте:

1. Язык Гете и Шиллера популярен в Томске
2. Книга Памяти
3. Николай Вагин
4. Университетский город — драйвер предпринимательской экосистемы
5. Встреча с фронтовиком
6. Человек – эпоха
7. Томские легенды
8. Слово о Хане
9. Кошмар Александра Макарова или Долгий путь домой
10. Солнце, согревающее всех